Максим Кронгауз

Публичная интимность

Об авторе | Максим Анисимович Кронгауз — профессор, доктор филологических наук, директор Института лингвистики, заведующий кафедрой русского языка РГГУ.

Сразу хочу предупредить читателя, что эта статья не про эротику и даже не про этику, как мог бы подумать наивный читатель, прочтя название. Она про коммуникацию. Но пусть наивного читателя не пугает это научное слово, потому что про коммуникацию будет только в самом конце, а вначале я расскажу ряд занимательных (как мне хотелось бы) и поучительных (как мне кажется) историй. И все они связаны с Интернетом.

В августе в Интернете разгорелся очередной скандал. Некто Михаил Ковалев, человек позитивный и креативный, довольно креативно подал заявление в прокуратуру с просьбой запретить ругаться в блогах матом вообще и Артемию Лебедеву в частности. Про Михаила Ковалева известно крайне мало, а его позитивность и креативность легко выводятся не только из факта заявления в прокуратуру, но и из газетных сообщений об этом факте, в которых он назывался организатором акции “Машина счастья” и координатором движения “Воины Креатива”. Нет смысла выяснять, что это такое, сами названия подтверждают точность данных выше характеристик. Артемий Лебедев — человек также безусловно креативный и, что немаловажно, гораздо более известный и в рунете, и, как теперь принято говорить, по жизни. Поскольку речь идет об Интернете, то важно знать, что он один из самых популярных блоггеров, а его блог имеет более 10 тысяч подписчиков, то есть постоянных читателей, а непостоянных куда больше. Сила его слова такова, что, когда 10 июля 2008 года он оставил в блоге запись ыыыыыыыыыыы (11 раз), ее прокомментировали более 680 раз (точные цифры колеблются в зависимости от даты просмотра).

Поскольку самого заявления в прокуратуру я, как и большинство граждан России, не видел, процитирую его автора:

“Есть такой землянин Артемий Лебедев. Талантливый парень. Яркий. Реализовал мечту о карьере творческого человека. Думает о развитии дизайна в стране. Но…

СЕГОДНЯ в прокуратуре г.Москвы появилось мое заявление. Просто прошу ограничить распространение в блоге Лебедева оскорбительной для пользователей информации и наложить административный штраф. Зачем?!

Артемий Лебедев не может победить в себе беса — он оскорбляет читателей блога — ругается матом. Любит эпатировать. Похоже, считает это главной своей стратегией. … Но ЭТО обсуждают сотни людей, а читают сотни тысяч!

Лебедев знает, что его блог читает ежедневно до 150 тысяч пользователей — а это сравнимо и даже превосходит аудитории ведущих российских СМИ. Лебедев является почти кумиром для десятков тысяч молодых людей, а значит, является примером для подражания. Использование им ненормативной лексики ПУБЛИЧНО наносит непоправимый вред психоэмоциональному состоянию целого поколения творческих молодых людей, считающих это стандартом поведения успешного человека…” (запись в блоге mashina_s от 17 августа 2009 года).

На эту запись последовало около 2070 эмоциональных комментариев, как поддерживающих, так и осуждающих автора. Процитирую лишь фрагмент самого первого, сделанного читателем с ником tumbo4ka, который не может не порадовать любителей русского языка:

“Наконец-то!!!

Читаю Лебедева только с месяц, где-то, но уже РЕАЛЬНО ДОСТАЛ!
И ваще — всем, кто решится подумать, будто это такой ход саморекламный — подать на Лебедева в суд — всем доброго здоровья и счастья в личной жизни. НО!
Но даже если и так — Его, Тёму, реально читают и читают! И реально стоит уже остановить эту несуразицу, что из него иногда льётся! Я, например, и сама поверила, что нельзя быть дизайнером и не матюкаться!”.

Сам Артемий Лебедев в дискуссию со своим потенциальным истцом в его блоге не вступил, но отписался в своем собственном. Процитировать этот текст, однако, оказывается не так просто, потому что либо я должен подвергнуть цензуре популярного блоггера, либо подвергнут цензуре будет уже мой текст (а именно сама цитата). Поступлю иначе. Поскольку текст получил около 1090 комментариев, он попал в так называемый топ самых популярных записей, публикуемый на сайте Живого журнала, где он выглядел следующим образом (блог tema от 21.08.2009):

“Б**, сколько же на свете м******нов. Е* твою мать, сколько же на свете п*******в. О****ь, б***ь, как много м******в вокруг. Вот очередной м*****л ...” (на сайте публикуется только начало записи, а в нецензурных словах некий цензор, по легенде — автомат, ставит звездочки). Все это слегка напоминает известный рассказ Жванецкого, но это так, к слову.

Уверен, что у моего читателя в этот момент загорелись глаза, потому что он решил, что статья посвящена вечной теме “Хорошо ли ругаться матом?”. В дискуссиях на эту тему я участвую уже лет десять и всякий раз с удовлетворением отмечаю, что она, как, впрочем, и сам мат, умереть или даже зачахнуть не может. Да и количество комментариев к двум упомянутым записям это лишь подтверждает. Но нет, дорогой читатель, на этот раз я уклонюсь от этой интереснейшей темы, поскольку мне-то она как раз изрядно надоела (или, как пишет уважаемая tumbo4ka, реально меня достала).

Собственно, в записи Артемия Лебедева меня интересует лишь одна фраза, которую я легко могу процитировать: “То есть, чувак хочет, чтобы я в своем личном частном приватном укромном дневничке писал не то, что я хочу писать”. И эта фраза вступает в принципиальное противоречие с фразой Михаила Ковалева: “Лебедев знает, что его блог читает ежедневно до 150 тысяч пользователей — а это сравнимо и даже превосходит аудитории ведущих российских СМИ”. Итак, “частный приватный укромный дневничок” или, несколько огрубленно говоря, “ведущее российское СМИ”? Вот в чем вопрос.

Отвечать на этот вопрос можно, преследуя разные цели и, так сказать, с разных позиций. Юридически, этически или как-то еще. То, что пытаются делать юристы, я обсуждать не могу в силу своей некомпетентности. Замечу только, что, например, в Казахстане блоги (точнее, вообще все интернет-ресурсы) признали средствами массовой информации, и точка (что все-таки кажется абсурдным даже с учетом некомпетентности). Этику оставим философам и моралистам. Меня же интересует как раз “как-то еще”, а именно то, как мы сами ощущаем текст любого блога. Как публичный или как приватный?

Иначе говоря, речь идет о том, в какой тип общения мы вступаем и какие коммуникативные стратегии используем. Чтобы избежать научных терминов, поясню на собственном примере. Преподаватель университета (коим я являюсь) должен по-разному разговаривать с аудиторией, читая лекцию, или со знакомыми за обедом, даже если они обсуждают какую-то научную проблему. Если же ему не удается избавиться от преподавательских привычек в частной беседе, то он рискует отвратить собеседника, а отнюдь не объяснить ему что-либо. И еще к тому же услышать отрезвляющую фразу: “Ты с кем сейчас разговариваешь?”. Причем отличаются эти виды коммуникации буквально всем: громкостью голоса, интонацией, построением фраз и даже словами, которые мы выбираем. Более того, хороший лектор меняет стиль лекции даже в аудитории, в зависимости от количества слушателей. Важно, слушают тебя два человека или сто. Скажем, маленький рабочий семинар, где собрались старые знакомые, может оказаться ближе к застольной беседе, чем к публичной лекции. Я вспоминаю, например, существовавшие давным-давно домашние семинары, где доклады иногда совмещались с чаепитием без всякого переключения регистра.

Если вернуться к двум записям в блогах, то придется признаться, что я не могу поверить в искренность обоих блоггеров. Не может не понимать блоггер mashina_s, произнося фразу “Лебедев является почти кумиром для десятков тысяч молодых людей, а значит, является примером для подражания”, что блоггер tema “является почти кумиром” именно потому, что его речь (и сам способ общения, конечно) не похожа на тексты “ведущих российских СМИ”. Не может не понимать блоггер tema, что его блог не является “частным приватным укромным дневничком”, если эти слова использовать в прямом смысле и без всякой иронии. Кстати, ведь были попытки переводить слово “blog”1 как “дневник”, но они в общем-то не прижились, и сейчас в основном мы имеем дело с “блогами” (хотя нет-нет, а слово “дневник” тоже в этом значении встречается). Действительно, дневник и блог, несмотря на определенное сходство, все-таки разные и даже принципиально разные жанры. Так, в словаре Ушакова дневник определяется как “записки личного характера, ведущиеся изо дня в день”, — или в другом значении: “ежедневные записи научных наблюдений, производимых во время экспедиций и исследований”. Первое определение вроде бы подходит и к блогу, однако у блога есть свои особенности. Поэтому в интернет-энциклопедии “Кругосвет” блоги определяются как “сетевые дневники, которые ведутся на специальных сайтах, предоставляющих возможности быстрого добавления записей, комментирования, составление списка друзей и т.п.”2.

Короче говоря, общее состоит в том, что это датированные записи личного характера, а разница — в том, что с этими записями происходит дальше. В блогах они могут быть прочитаны кем угодно (или только “близкими”, если мы говорим о так называемых подзамочных записях), прокомментированы и обсуждены. Дневники же, как правило, пишутся исключительно для себя и только в редких случаях показываются самым близким (уже без всяких кавычек), ну и уж точно не подразумевают комментариев и дискуссий. В истории человечества жанрового или, если хотите, коммуникативного аналога блогу нет.

А раз так, то далеко не всегда понятно, как на блог реагировать, в том числе и вне сетевого пространства, так сказать, офлайн.

Аналогичный случай, как говаривал Швейк, имел место в Интернете, и не раз. Аналогию эту, правда, еще надо разглядеть. В отличие от Швейка, имен я больше называть не буду, потому что личности в историях будут упомянуты не публичные, да и до суда в них дело не доходило (а может, и доходило, но мне про это неизвестно). Да и не истории это, а так — сюжеты, и все совпадения с реальными людьми, как вы догадываетесь, абсолютно случайны.

Одна девушка, студентка, вела блог, читали ее друзья, человек этак десять. И как-то, будучи недовольна своим институтом и деканом, выразилась она о последнем нелицеприятно, даже отчасти нецензурно. Ну что уж тут такого, могут ведь студенты в своем узком кругу сказать что-то неприятное про своих преподавателей и декана. Однако каким-то образом эта запись (личного характера) дошла до декана, причем авторство легко установили (оно, скорее всего, и не скрывалось). Собственно, сам механизм получения информации здесь не важен: донесли ли декану, или он сам раз в неделю мониторил блоги с помощью поисковой системы, забивая туда свою фамилию. В любом случае он прочел ее дневник, что мог сделать любой человек, имеющий выход в Интернет, и убедился в том, что его публично оскорбили. После чего студентку отчислили из института. Не обсуждая это решение ни юридически, ни этически, я хочу обратить внимание только на одну вещь, которую я сам, честно говоря, не до конца понимаю. Все-таки студентка оскорбила декана публично или приватно (то есть в своем узком студенческом кругу)? Ведь от этого и зависит возможность или невозможность реакции офлайн, необязательно отчисления, но хоть какой-то реакции. Ведь если человека оскорбили публично, то он должен как-то реагировать. А если приватно, то это, по крайней мере, необязательно, а порой даже и нежелательно, поскольку можно выставить себя глупцом.

Одна женщина, мужняя жена, вела блог, читали ее подруги, количеством этак три, от силы пять. И поскольку речь шла о записях личного характера, описывала она свои переживания и чувства, а также сопутствующие им измены, короткие и длинные связи. Женщинам почему-то необходимо время от времени доверять свои переживания кому-нибудь, ну вот она и доверяла, и делилась. Но муж3 ее, будь он неладен, каким-то образом пронюхал про ее журнал и прочитал от корки до корки. И журнал ему жутко не понравился. И был страшный скандал. И они развелись. Или наоборот: жили долго и счастливо. Это уже не важно, потому что скандал в любом случае был страшный. И хотя я при нем не присутствовал, подозреваю, что он был обоюдоострый. То есть, он говорит: “Как ты могла?!”. А она в ответ: “Как ты посмел?!”. И вот на этом я снова хочу заострить внимание. Смел ли муж читать ее блог? Если бы ревнивец нашел под подушкой настоящий бумажный “частный приватный укромный дневничок” жены и прочел его, мы бы его, конечно, поняли, но все-таки он был бы скотина. А так… Ведь ее блог мог прочесть любой, то есть она рассказывала о своих изменах всему миру — в смысле, публично, а это как-то неприятно. И тогда уже вопрос — кто именно скотина? Итак, снова непонятно, кто прав, а кто виноват. Еще раз напоминаю, что речь не о том, что ругаться матом или изменять мужу нехорошо. А о том, что непонятно, в публичном или частном пространстве мы находимся.

Одна личность, довольно известная, вела блог (под своим именем), и читали его разные люди, но все-таки не тысячи, а скорее, сотни. И вот, побывав как-то в гостях, известная личность поделилась в блоге впечатлениями. В частности, с каким идиотом пришлось сидеть рядом и о чем они разговаривали. Идиот, к сожалению, тоже был блоггером (или не был, что абсолютно неважно) и залез в блог к известной личности и прочел, что он — идиот, и, честно говоря, расстроился. История была бы интересней, если бы он пошел и набил морду известной личности, но врать даже ради красоты не буду (тем более что сразу предупредил: это даже и не история). В общем, он просто расстроился.

Одна личность, совершенно неизвестная, вела блог, и читали ее опять же два-три друга. И выразила неизвестная личность свое мнение о другой личности, чуть более известной. А та в свою очередь отслеживала все упоминания своей фамилии и на них резко реагировала. И в этот раз пришла в блог к первой личности и очень резко отреагировала. Но первая в силу собственной неизвестности даже не обиделась, а была тронута вниманием.

А еще один обозвал другого жуликом, а другой потребовал публичных извинений. А еще один обозвал другого бездарностью и импотентом. И тут все-таки дошло до мордобития. Правда, предварительно усугубили ссору в комментариях. А еще школьники обозвали училку, а она несправедливо поставила двойку (или справедливо?). А еще один обозвал гаишников, а на него подали в суд. А еще…

Все. Истории закончились. Надо переходить к интерпретации. А интерпретация, по-видимому, такова, что мы не знаем, что делать и как себя вести, или, говоря научно, как правильно осуществлять коммуникацию в новых условиях. Блогосфера, изначально задуманная как интимное пространство, стала пространством социальным, в котором, правда, тоже можно оставаться одиноким и непубличным. Но даже если у меня совсем нет друзей (в данном случае я имею в виду постоянных читателей), мой блог потенциально открыт, то есть, оставаясь интимным, он в то же время оказывается и публичным пространством4. Конечно, по мере увеличения читателей степень публичности как бы возрастает. Но разве есть какое-то число читателей, после которого интимность переходит в публичность (вспомните парадокс кучи)5. Этот зазор между публичностью и интимностью позволяет, в частности, использовать разные коммуникативные стратегии. Например, имея огромное количество читателей, говорить так, как будто ты их не замечаешь. Или общаться со всеми, как с очень близкими людьми, которым ты действительно доверяешь. К примеру, спрашивать интимного совета и показывать интимные фотографии. Можно ругать кого-то (или, наоборот, хвалить), как бы забывая о том, что тот все слышит. Надо сказать, что многие авторы к этому зазору прекрасно приспособились и умело используют его (как своего рода художественный прием).

Лингвисты когда-то придумали различать адресата и слушающего. Адресат — это тот, к кому я непосредственно обращаюсь, а слушающий — тот, кто, не будучи непосредственным адресатом, просто слышит мою речь. Например, когда семья собралась за столом, отец семейства обращается к жене (адресату), понимая при этом, что дети его тоже слышат. Так и в блогах, непосредственных адресатов может быть совсем мало (или вовсе не быть, просто дневниковая запись для себя), а вот читателем (в лингвистической терминологии — слушающим) может стать каждый.

Столкнувшись с публичной интимностью, то есть с интимным по сути высказыванием, существующим в публичном (то есть общедоступном) пространстве, мы еще не знаем, как на нее реагировать: как на интимное или как на публичное. В некоторых ситуациях эти реакции должны не просто различаться, а фактически быть противоположными. Скажем, иногда воспитанный человек интимное высказывание должен не заметить, а за публичное вызвать на дуэль. Сегодня, к сожалению, нет и не может быть общей единой на все случаи жизни рекомендации. Новый тип коммуникации на то и нов, чтобы создавать новые проблемы. Или, как писал поэт6 , “жизнь на то нам и дана, чтоб терпеть ее подлянки”. В общем, подводя итог, скажу, что в истории человечества появились действительно новые коммуникативные условия и, как следствие, новые коммуникативные жанры. На одном из них следует повесить табличку: “Осторожно, публичная интимность!”.

P.S. Уже написав статью, я залез в поисковую систему и набрал слова “публичная интимность”. Поисковая система ответила мне: сорок тысяч. Даже учитывая, что две трети наверняка приходятся на порнографические сайты, остатка тоже достаточно. Похоже, что вышло по известному академическому анекдоту: “В статье было много нового и интересного, но, к сожалению, все новое неинтересно, а интересное неново”. Единственным утешением моему авторскому самолюбию может служить только то, что в поисковой системе находится все, и именно в наше время стало наглядно видно, что ничто не ново под луной, в том числе и публичная интимность. Зато сейчас она значительно заметней.

 5 На всякий случай напомню. Если мы кладем одну песчинку, это еще не куча. Если мы добавляем еще одну песчинку, это все равно не куча. Добавление одной песчинки к какому-то количеству песчинок вообще не может сделать не-кучу кучей. Каким же образом мы все-таки получаем кучу? Парадокс.