* * *
в среду вечером скажут — сдуру можешь поверить
этой ночью опять умирать — заплакать
и вот из тебя убегают разные птицы и рыбы и звери
в перелески садки перекрёстки слякоть
слёзы глотают — чёрный йогурт четверг — liebe mutter
думать думать одно — холодно — как всего было мало
жизнь вернётся обратно в пятницу утром
мокрой собакой под одеяло
для _b0c0u287_
всего довольно на просторе
и стебли полбы, и столбы
и то, что побивает лбы
в неосвещённом коридоре
и то, что топит в диком море
нерукотворные гробы
вася
не играл бы латынью
а то не увидишь
в курляндских лесах
на дереве жизни
сидит серый вася
задумчивый котик
и острою лапкой
царапает трогает
корочку мира
подденет звезду
гляди полетела
загадывай что-нибудь
* * *
В отрыв от лета уходя,
Завхоз осеннего дождя
Везёт воды четыре бака,
Его служебная собака
Сидит в тележке тыловой,
Толкает дверку — из-за дверки
Летят стальные водомерки,
Скользят по зыбкой мостовой,
Переливаются, ярятся,
Пугают солнечного зайца,
А тот, в тени липучих слив,
Лежит — бесстрашен и ленив.
* * *
было весело сестрица сонечка
весело когда мы были дети
алистера кроули покойничка
рисовали мелом на паркете
щекотали крылышками толстого
заставляли шевелить щеками
а теперь всё скушное взрослое
толстые сами
божья коровка
ах ты такая неловкая
не голоси не божись
сбитою божьей коровкою
тащится тащится жизнь
не дотянуться до лужицы
не переплыть не успеть
лёгкая лёгкая кружится
чёрным комариком смерть
Беатриче
Беатриче, мастерица
Маленьких истерик,
С нею тот, что не боится
И сопит у двери.
Рядом спит на чемоданах
Белая собака,
Много названных и званых,
Ну, не надо плакать,
Что за тонкою стеною
Город под уклоном
Проползает пастилою,
Тёплым вавилоном,
Улыбается, лопочет,
Кормит пирогами,
А потом затопчет ночью
Ватными ногами.
Апрель
Молчать, не слышать,
Когда постылая зима.
Сползать с унылого ума
По мёрзлой крыше.
Но мимоходом
Апрель — летучая вода
Столкнёт, любя, на провода.
Лети. Свобода.
туча
как сладко осенью возжечь
кирпичики любимых книжек
по лесенке слепого дыма
сопя карабкаться наверх
и в серой туче увидать
большого огненного дятла
и в ужасе бежать по туче
и в туче ноги промочить
и инфлюэнцей заболеть
и умереть и не вернуться
и ничего потом не помнить
совсем не помнить ни о чём
для тм
тихие песни фавна
на чердаке медленный цокот копыт
плакала николавна
может быть страшно, может чего-то болит
чашку живой воды на чайник, столько же мёртвой
холодно, в городе враг, может быть кто-то ещё
не закрывай глаза, ящерица из торта
выпрыгнет на плечо
Сумерки
Отгудело, отгуляло,
Засыпает Божий мир,
В миске спит бульдожий сыр,
Спит бульдог под одеялом,
Спит за синею гардиной
Деревянный лилипут,
Он не ведает минут,
Он обёрнут паутиной.
Я — линейки не касаюсь.
Всё расчерчено давно.
Я весь день глядел в окно.
Я — здоров. Я улыбаюсь.
спички
в доме украдена вся изолента
проводом тянется липкое лето
едкая нить
комната яви и комната бреда
бравый поручик зарубит соседа
нехрен чудить
кружится вечер закрыты кавычки
соль на паркете рассыпаны спички
серу не тронь
здравствуйте здравствуйте красные ночи
нечего делать прощаться не хочет
вечный огонь
Солнечный день
Солнечный день вытекает из дырочки в банке,
только что сладкой свистулькой свистел — и растаял,
робко гуляет бездомное тремоло в парке,
тёмное дымное лето, да дремлют седые собаки —
наши собаки на старых диванах собачьего рая —
тихо вздыхают — ещё один день вытекает.
розмари
нам лежать в остывшем персеполе
на несуществующей траве
без сюжета без вины и боли
вечером в четыре в голове
лопнет электрическая нитка
подрожит немного и внутри
задохнётся пленная улитка
старая улитка розмари
Перекрёсток
В особый час, в особом месте
Угрюмый церемониймейстер
Бредёт в извёстке и тоске,
Рисует крестик на песке —
И на условном перекрёстке
Кипит в таинственном напёрстке
Густой растительный настой.
Меня здесь нет. И ты не стой
* * *
ненужные и нежные нетопыри
летят на юг
какое там прощанье, и не говори,
любезный друг
простуженный октябрь шагает по стране
плохой ходок
в тяжёлых сапогах, расколотом пенсне
он одинок
он к вечеру дойдёт, найдёт себе приют
в гостях зимы
они нас помнят там, они почти не пьют
и мы, и мы
не удержать
не удержать — уплыли
можно кричать — не поможет
вечером над облаками
вдоль небесной камбоджи
вдаль по небесной каме
на надувном крокодиле
из прошлогодней кожи
те что меня не любили
те что хранили — тоже
котовины
михаил евгеньевич не боится быть вечером дома,
не боится, что его запутают мешковиною
и под пол затащат в каменную спальню гномы —
ведь он дома не один, а со своими котовинами —
котовины и не таких недотыкомок брали,
и он кормит их, чтобы они всегда это делали,
и поэтому ходит озвучивать разных демонов
за разумные деньги в кукольном спектакле
* * *
Когда научишься читать —
Не засыпай, листай секретную тетрадь —
Разгадывай слова, лети на бал к Мальвине,
Там карлики Тимур и Фёдор в формалине,
У каждого в груди Амурова стрела.
А всё бессонница, ненужные дела,
Нелепая судьба, негодная погода
И чьи-то дневники 12-го года.
* * *
жили когда-то раздельно умерли слитно
переодели умыли ловко покрасили поалфавитно
тёрли в тефлоновой ступке под инвентарным 120—120
вместе с растаявшим временем и уходящим пространством
видимо так неудачно легли наши цифры и буквы в анкетах
в наших анкетах брошенных в маленький ящик когда-то и где-то
там где квадратное небо кружится по часовой а потом против стрелки
и по ночам потихоньку идут за моей головою четыре сиделки
доктор исай фрёкенбок и слепой санитар передонов
я полевой колобок пережёванный шар из картона
вот уже книга судеб у этих в руках но я закатился под половицу
утром царапали оси дымились на лестнице дней колесницы
всё говорило — сера и дым — побыстрей улетать — здесь опять недовольны гостями
но не уйти — мне повторять — жёлуди пахнут дождями
жёлуди пахнут дождём
Доктор Мориарти
В доме доктора Мориарти —
Портупея, шинель на кровати,
Два лепажа лежат под полом,
Золотая медаль за школу,
Книг нечитаных сорок полок.
На камине — жуки из глины,
Фотография Магдалины
(Летним вечером в Конаково),
Упаковка пастилок от смерти.
Только нет самого Мориарти —
Увели на рассвете
Бертолет
Случайно оживив по памяти набросок,
Сколачивали мир из разноцветных досок
И, снова солнце поместив на антресоль,
Расплескивали воду и дробили соль,
Расплёскивались и дробились сами,
Зачем-то пришивали над лесами
Дневное небо из растрёпанных полос,
Но умер Бертолет, и вскоре началос(ь)…
