Дмитрий Володихин

Предчувствие Шестой волны. Цветной день

Генезис нового Литературного явления может принимать две формы: органическую и проектную. В первом случае данное явление (направление, “волна”, группировка и т.п.) рождается само по себе, без какой-либо внешней подпитки, в недрах литературного процесса. Оно развивается, получает известность, а впоследствии может быть выделено из общего потока литературы досужим классификатором, который сумеет дать точные дефиниции эстетическим или общественно-политическим характеристикам оного явления, т.е. показать, что оно имеет внутреннее единство, и в то же время четкие отличия от соседствующей литературной среды. Во втором случае оно искусственно выращивается усилиями авторитетных писателей, критиков, издателей. Тогда внутреннее сходство и отличия от смежных областей литературного континента продумываются заранее, и, как правило, разрабатывается PR-стратегия для “продвижения” проекта. В обоих случаях литературное сообщество рано или поздно знакомится с материалами, которые свидетельствуют о наличии самоидентификации людей, составляющих новую группировку, направление, “волну” и т.п. Это может быть манифест, интервью, критическая или публицистическая статья (статьи). Кроме того, в обоих случаях предполагается, что недавно конституировавшее себя литературное явление внесет нечто принципиально новое в литпроцесс. Сформулирует новую этику, эстетику, новое смысловое поле, новую общественную позицию, на худой конец, новую тематику или, как минимум, направит усилия на разрушение какого-либо табу.

На протяжении четырех—пяти последних лет происходит постепенное формулирование нового литературного явления в рамках фантастики. Писатели и критики в основном обсуждают тексты молодых авторов (середина 70-х — вторая половина 80-х годов рождения), пытаясь подвести общий знаменатель под творчество нескольких десятков прозаиков. Поскольку материал дискуссии крайне неоднороден и по качеству, и по эстетической направленности, до настоящего времени никому не удалось аргументированно выделить даже главнейшие его характерные черты. Особенностью сообщества фантастической литературы является то, что новые литературные явления артикулируются там с большим трудом, нежели в рамках литературы основного потока. Поэтому по сей день спор идет даже о том, выводить ли из произведений примерно полусотни молодых фантастов “поколение” или “волну”1 ?

До 2007 года сборники, составленные в основном из молодых авторов, крайне редко и в очень незначительных объемах несли признаки манифестации какого-либо литературного объединения, течения, поколения2 . Однако 2007—2008 годы резко изменили ситуацию. Вышло два сборника, имеющих явно манифестационное значение. “Предчувствие “Шестой волны””. — СПб.: Амфора, 2007; “Цветной день”. — Рига: Снежный ком, 2008. Первый из них составлен одним из признанных ветеранов “Четвертой волны” Андреем Лазарчуком, а второй — молодым критиком Аркадием Рухом.

В отечественной фантастике на протяжении “нулевых” термин “Шестая волна” фигурировал в разных значениях. Его, скорее, можно было бы отнести к сообществу мистиков, пришедших в фантастическую литературу во второй половине 90-х — начале “нулевых”. Составитель сборника “Предчувствие…” Андрей Лазарчук, обладающий высоким авторитетом среди фантастов и по фэндому в целом, счел возможным проигнорировать эти ранние попытки поговорить о новой “волне”. Более того, в предисловии к сборнику он дал краткую классификацию волн, которую нельзя назвать общепринятой. Авторов сборника он представил как двенадцать молодых апостолов именно “Шестой волны”, что само по себе несколько сбило с толку Ф-критиков и литературоведов. Ведь в сущности, если считать “волны” в отечественной фантастике, то сейчас идет седьмая, а не шестая.

Все авторы сборника пребывают в возрасте от 25 до 35 лет (на момент публикации “Предчувствия…”). По признанию Андрея Лазарчука, время этой “волны” уже пришло, но ее “…характерные черты можно только предполагать, идеалы — прогнозировать и предчувствовать”.

Таким образом, человек, всерьез вознамерившийся спустить со стапеля корабль нового, притом масштабного явления литературы, не дает ответа на вопрос, в чем состоит его принципиальная новизна. Почему группу писателей-фантастов, объединенных сборником “Предчувствие”, следует считать особой “волной”? Никто из участников сборника не выступил самостоятельно с подобной амбицией. Никаких манифестов, интервью, статей. Никаких признаков самосознания апостолов “Шестой волны” как некоего эстетического, этического или интеллектуального единства. В конце книги помещены краткие автобиографические тексты писателей, попавших в сборник. В них нет даже малейшей попытки обозначить групповую самоидентификацию. Кроме, разве что, упоминаний о принадлежности одному литсеминару; впору говорить о “школе”, но не о “волне”. Таким образом, признаки “проектного способа” отсутствуют.

А критика не обнаружила единых для авторов сборника “идеалов и характерных черт”.

Остается предположить, что Андрей Лазарчук интуитивно выделил в потоке молодой фантастики талантливых авторов, обладающих какими-то характерными особенностями творческого стиля, и поставил перед критиками задачу по дешифровке этих особенностей в предложенных текстах.

Что ж, попробуем.

Прежде всего из анализа придется исключить тексты Азамата Казаева, заметно отстающие по качеству, и рассказ Рустама Карапетьяна, ничтожный по объему.

Что касается остальных, то ни в рамках всего сообщества фантастов России, ни даже в рамках собственного поколения добрая половина их не имеет ни тени известности и позиционируется как “начинающие”. Заметны имена Карины Шаинян, Дмитрия Колодана, Ивана Наумова, Александра Силаева. С некоторым сомнением сюда можно добавить Ирину Бахтину и закрыть список. Добрая репутация первой четверки подтверждается качеством их текстов, представленных в сборнике. Повести “Затмение” и “Над бездной вод” Дмитрия Колодана и Карины Шаинян, “Армия Гутэнтака” Александра Силаева, а также рассказ “Гарлем — Детройт” Ивана Наумова являются абсолютными лидерами книги. Между тем, общий уровень текстов “Предчувствия” заметно выше того, что поставляют на книжный рынок их сверстники. Общая черта — обращение к читателю-интеллектуалу, стремление создать текст, принципиально отталкивающийся от боевиковой гущи, от конвейерного массолита.

Второе наблюдение: Тексты в подавляющем большинстве случаев сосредоточены на одном лице. Авторы перебирают мельчайшие эмоциональные всплески центрального персонажа, уделяя работе мысли сравнительно мало места. Иными словами, рассказы и повести сборника в большинстве случаев сентиментальны. Из двадцати четырех текстов десять написаны от первого лица. Очень редко автор создает более одного полнокровного персонажа, не говоря о трех—четырех. Таким образом, можно говорить об атомизации общества как о факторе, который мощно влияет на творчество авторов “Предчувствия”. И опять-таки, лучшие из них (первая четверка) избавлены от общего недостатка.

Действие большинства текстов происходит в антураже крупного города современного типа. Почти у всех авторов видно недовольство современной городской культурой и предчувствие ее будущего заката, разрушения. Кое у кого смутная экзистенциальная тоска жителя мегаполиса принимает черты острой политической критики (Александр Силаев, Иван Наумов, Карина Шаинян, Дмитрий Захаров).

Итак, перед нами сборник текстов молодых интеллектуалов, недовольных общим состоянием мегаполисной цивилизации. Общими для большинства являются предельный индивидуализм и сентиментальность. Эстетического сходства не наблюдается.

Вывод: для конституирования особой “волны” сборник дает недостаточно информации.

Сборник “Цветной день” свел под одной обложкой повести и рассказы тридцати одного автора. Составитель сборника А. Рух в аннотации поднял статус книги до “манифеста нового литературного явления”, т.е. представил его как выставку достижений молодого поколения русскоязычных фантастов. Предисловие написано Сергеем Лукьяненко. Оно озаглавлено “Поколение net”, и эти слова служат также вторым заголовком для всей книги. По словам С. Лукьяненко, на арену вышло новое поколение молодых фантастов. Автор предисловия кратко обрисовал историю юной генерации: изначально она получила право голоса в сети, на многочисленных электронных ресурсах, где отбора публикуемых текстов практически не было; первичный отбор происходил на крупных сетевых конкурсах, среди которых приоритет получила знаменитая “Рваная грелка” (думается, особый престиж есть также у большого конкурса рассказов московского КЛФ). Лидеры Ф-сетературы могли оттачивать технические навыки на литсеминарах и мастер-классах. Наибольшую известность получили мастер-классы, идущие на конвенте “Роскон”, — от них вела прямая дорога к публикациям в журналах и сборниках. Помимо них, следовало бы добавить, работали творческие мастерские Г.Л. Олди в Харькове, М. и С. Дяченко в Киеве, литсеминары группы “Бастион” в Москве, а также в последние годы мастер-классы конвента “Интерпресскона”.

Иными словами, у молодого поколения была возможность получить “школу”. Кто-то воспользовался всеми этими ресурсами творческого роста, кто-то “чиркнул” по периферии, но главное, на мой взгляд, то, что само их существование создало постоянно действующую инфраструктуру, т.е. механизм, делающий возможным регулярное общение молодых писателей-фантастов. Коммуникация определила авторитет одних, полную неконформность других, дала почву для возникновения литобъединений (среди них самой известной была группа “Стиратели”) и позволила появиться невидимой иерархии поколения.

Таким образом, в предисловии к “Цветному дню” кратко показан генезис литературного поколения; об искусственном “выращивании” его и речи быть не может. Однако в этом случае сборнику явно недостает статьи, в которой авторитетный критик определил бы общие черты прозы этого поколения и явные отличия ее от прозы других поколений. Процесс показан. Но каков же результат? Что принесло новое поколение в фантастику, что позволяет назвать его “новым литературным явлением”?

Здесь опять приходится заняться дешифровкой.

Сборник “Цветной день” дает достаточно материала для ответа на заданные вопросы. В этом смысле он более представителен, нежели “Предчувствие…”3 .

Итак, первое и главное впечатление: новое поколение фантастов к настоящему времени прошло стадию глубокого расслоения. Единством оно не обладает. Современный этап его репрезентации выводит на литературную сцену интеллектуалов, тех, кто в тандеме писатель — фантаст выбрал для себя первое слово и сделал на нем акцент. Полагаю, никто из авторов сборника “Цветной день”, а также близкого по задачам сборника “Предчувствие Шестой волны” не может претендовать на успех в массовой литературе. Даже те, кто получил наибольшую известность: Иван Наумов, Карина Шаинян, Дмитрий Колодан, Инна Живетьева. С некоторыми оговорками в виде исключения может быть назван лишь Владимир Данихнов. Все они ориентируются на умного читателя, на читателя, ценящего изыски литературной формы, все они плохо монтируются с понятием “голый боевик”. Почти все по параметрам стилистики стоят выше среднего уровня отечественной фантастики (исключение в “Цветном дне” составляют лишь трое: Анна Игнатиенко, Юлия Сиромолот и Ник Средин). Поэтому книги у некоторых выходить, конечно, будут (собственно, уже выходят), но о больших тиражах следует забыть. Во всяком случае, если хочется сохранить нынешнюю творческую манеру, собственное лицо… Зато “продвинутый” читатель получил и еще получит в ближайшие годы добрую дюжину авторов, которые попадут в его “личную обойму”. Станут теми, кого надо читать. На предыдущем этапе саморазвития генерации (закончился года два—три назад) происходило обратное: прорыв нескольких авторов к солидным тиражам и почти незаметное существование интеллектуалов. Тогда визитной карточкой поколения служил бестселлерист Алексей Пехов. А успех приносило фэнтези с развитым боевиковым элементом. Сборники “Альфа-книги” и АСТ, составлявшиеся в основном из молодых, на читателя-умника ориентированы не были. 2007 и 2008 годы резко сменили декорации.

Мир сети, мультимедиатехнологии, информационное пространство повлияли на новое поколение… довольно слабо. По многим текстам видно: в мире, пронизанном коммуникационными линиями во всех направлениях, в мире, где постоянно набирает силу виртуальная реальность, молодые фантасты чувствуют себя значительно свободнее, чем поколение, начавшее реализовывать себя в литературе лет восемь—десять назад. Но — и все. Сфера идеалов, эмоциональная жизнь, умственные приоритеты net-культурой затронуты незначительно. Родимые пятна сетературы не превратили новую генерацию в очередное издание киберпанка. Напротив, киберпанковских элементов стало несколько меньше, чем у предыдущего поколения фантастов.

О “молодой поросли” писали и пишут, что она сентиментальна. По этому поводу высказался еще Олег Дивов в статье “Окончательный анализ” (журнал “Если”, 2007 год, вып. 3). Что же, “Цветной день” полностью подтвердил эту репутацию. Даже усилил ее. Если “Предчувствие…” несло в себе серьезный заряд социальной НФ, то “Цветной день” в большинстве случаев представляет историю чувств, представленную в фантастических декорациях. Из трех десятков текстов семнадцать или восемнадцать историй любви! А есть еще история злобы (Карина Шаинян), а также история зависти (Инна Живетьева). По эмоциональному накалу эмблемой сборника может служить рассказ Натальи Фединой “Вязальщица”, а по гармонии — повесть Дмитрия Колодана “Отрицательные крабы”. В обоих случаях это истории любви. Сентиментальность сама по себе не хороша и не плоха, важно, какую художественную форму она принимает. Слабое место поколения — простое “коллекционирование” чувств, когда на читателя вываливают слабо структурированное перечисление мелких и мельчайших движений души. Этого, к сожалению, очень много, и, быть может, отчасти виновато влияние субкультуры анимэ, построенной на муссировании перегретых эмоций. В литературе подобный мутный поток способен только утомить. Но в текстах лучших из генерации чувства не коллекционируются, а поэтизируются либо превращаются в предмет литературного исследования. А вот это уже интересно и достойно внимания.

В “Цветном дне” эгоцентричность текстов несколько ниже, чем в “Предчувствии…”, но также заметна. Дыхание социальной атомизации дает себя знать и здесь. Похоже, для участников сборника иерархическое устройство общества представляется то ли анахронизмом, то ли стеснительной необходимостью: они в большинстве случаев строят тексты на приключениях одиночек или малых сетевых групп, хотелось бы подчеркнуть — именно сетевых, — в то время как иерархические общности, особенно крупные, часто оказываются в роли элементов негативного фона, на котором развивается действие.

Ярко выраженное преобладание фэнтези, характерное для массолитовских лидеров поколения, у интеллектуалов сходит на нет. В их произведениях границы фэнтези и НФ нередко вообще размыты. Получаются, используя выражение Марии Галиной, “гибридные формы” на стыке разных “форматов”. Используется по преимуществу антураж современного большого города, не характерный ни для традиционного НФ, ни для традиционного фэнтези. Мегаполисные декорации, скорее, создают впечатление городской сказки, где фантастическое допущение присутствует дозированно, чаще всего как инструмент гиперболизации чувств.

В итоге можно констатировать: особое поколение на материалах обоих сборников не представлено. И, наверное, сделать это вообще невероятно трудно, почти невозможно. Поколение тех, кому сейчас примерно 22—35 лет, расколото рынком. Попытка собрать их под одной обложкой обречена на провал: такой сборник не будет иметь коммерческого успеха из-за мощного груза “умников”, а для читателя-интеллектуала он будет слишком отягощен “мастерами боевика”. Что же касается особой “волны”, то она, по всей видимости, состоялась. Называть ее правильнее Седьмой, а не Шестой. В “Седьмую волну” вошли люди, воспитанные сетевыми конкурсами фантастического рассказа, литсеминарами и мастер-классами. Они проявляют себя в основном как сентиментальные индивидуалисты, вросшие в культуру большого города, но ею недовольные и от нее убегающие. Подавляющему большинству близок пафос резкого отстранения от “коммерческого письма” и высоких тиражей. Это интеллектуалы, и они выбрали подобного себе читателя.