Евгений Минин

Александр Кабанов. Весь

Феличитабельный Кабанов

В статье о стихах Лермонтова чуть более ста пятидесяти лет назад Белинский писал: “Все говорят о поэзии, все требуют поэзии. По-видимому, это слово для всех имеет такое ясное и определенное значение, как, например, слово “хлеб” или еще более — слово “деньги!”.

Увы, где эти времена? Кого нынче волнует поэзия? Сочинение стихов порой считается аномальным явлением, в лучшем случае — бесцельным времяпрепровождением. И с другой стороны, наличие поэтических сайтов, типа Стихи.ру, с количеством участников свыше 100 000 (!), где размещаются рифмованные произведения различного уровня, считается нонсенсом. И все же пусть люди, умеющие чуть-чуть рифмовать, сочиняют, пусть выплескивают свои эмоции в виртуальных строках — это намного лучше, чем выходить на улицу в поиске эмоциональной разрядки. Думаю, что если это и издержки Интернета, то издержки положительные.

Но все-таки обращаю свой взгляд к людям, считающим себя профессионалами по части сочинения стихов, скажем так, и хотелось поинтересоваться — а не несут ли они часть вины за потерю интереса читателей к поэзии, сочиняя длинные и скучные опусы, не трогающие ни душу, ни сердце? Возможно — да! Иногда приходит ощущение, что нить, связывающая поэтические строки с нашими душами, рвется — и стихи, и души начинают жить как бы в автономном режиме.

Об этом можно спорить долго и безуспешно, но вот приятное опровержение — книга Александра Кабанова, совсем небольшая по объему, со вкусом изданная, названная емко и коротко: “Весь”. Это сжатое семикнижие поэта, где разделы расположены по временной убывающей. Прочел дважды, слева направо, а затем, что привычно мне, иерусалимцу, — справа налево. Всегда, когда проходишь одной и той же дорогой в обе стороны, на обратном пути замечается многое не замеченное вначале.

Кабанов-поэт — человек, сочиняющий стихи, сочиняющие поэта Кабанова. Так мне хочется сказать. Не стоит судить по стихам о характере автора: миг создания мимолетен, а настроение подвержено множеству факторов. Но если каждый поэт созидает на своем плацдарме, подчеркивая свою неповторимость, то Кабанов, ни с кем не вступая в противоречие, старается охватить как можно больше территории, причем объемной — стихам нужен простор, высь и глубина. Эти высь и глубина у Кабанова — не какие-то непостижимые субстанции; земля и небо у поэта — рабочий материал, сродни пластилину.

В футболе игрока, интуиции которого доверяет тренер, позволяя в каждой ситуации самому решать, где находиться и что делать, зовут “блуждающим форвардом”. Таков Александр Кабанов в литературной игре, у него прекрасный поэтический дриблинг: ждешь от него рывка в одну сторону — а он уже совсем не там, где его ожидаешь; ждешь одного образного решения, а у него — другое, непредсказуемое. Необыкновенное, я бы сказал, трехмерное чувство слова, философичность, искренность, ирония, эпатаж — малая толика компонентов того сплава, из которого состоит его поэтическая продукция.

Интересно, что в его стихах множество имен: от самых древних до самых современных, практически из всех сфер общественной жизни — только имена звезд спорта, уже погасших или еще блистающих, почему-то не упоминаются, возможно, потому что Александр не пытается объять необъятное. Это говорит не только об эрудиции и кругозоре, но и об образе жизни поэта. Поэт внутри круговерти времени, что естественно для сочинителя, но и круговерть времени не умолкает в нем, переплавляясь в строки стихов. А смешивать в невообразимый коктейль годы, века, тысячелетия — это ли проблема для Кабанова с его воображением и жизненной активностью! Он — мастер интегрирующих ассоциаций: смысловых, звуковых — и пользуется ими чрезвычайно искусно: “Жалейный островок, жюльверный мой приятель”… Или “Стихи растут из ссор поэта с мирозданьем…”…

Александру Кабанову несвойственна однообразная маска лирического героя, он поэт-человек, я бы даже поменял местами — человек-поэт, и естественная искренность его в стихах принимается без сомнений.

Когда Кабанов иронизирует — чаще всего и над читателем, и над собой, —жонглирование аллитерациями, именами и смыслами ускоряется, и этот виртуальный конгломерат превращается в автономное от реальности стиховое действо:

Такой поэт — очень хорошая мишень для пародиста, я бы сказал — подарок, но как пародист признаюсь — написать злую пародию на Александра Кабанова невозможно: аура стиха не позволяет. Охватывает чувство праздника — хочется написать нечто похожее — как принять участие в карнавале…

Цитаты для рецензий в стихах Александра Кабанова лежат, как снег в январе, на каждом шагу. “Сода и песок, сладкий сон сосны...” — вслушиваешься в звучание; “За всех и вся: глаза открой! — / так широко они закрыты...” — ошарашивает противоречием; а эта всеисторическая ирония: “Купание красных коней в коньяке, / Роскошная пуля, свистящая мимо... /... и вносят гусей на жаровной доске — / и нету вкуснее спасителей Рима!” — какова!

А может быть, в самом деле Кабанов придумал этот приборчик — улавливатель души читателя, оборачивающий лица к поэту, читающему стихи?

Неоспорима заслуга Александра Кабанова в возвращении читателю интереса к стихам. Если творчество многих поэтов, в том числе и известных, состоит лишь в том, чтобы писать только для своих читателей, то стихи Александра интересно читать в любое время года, при любом настроении и практически всем. Многие приемы Кабанова неновы и применялись в прошлом, но их концентрация в одном стихе и диффузия позволяют определить его поэзию как новое явление.