Андрей Кузнецов

О грустных солдатах, ефрейторе и короле: победима ли «дедовщина» в армии?

От автора | Я, Андрей Леонидович Кузнецов, akuznet@orc.ru, родился в 1961 году в Москве. Окончил в 1983 году МАДИ, там же впоследствии защитил кандидатскую диссертацию. Фундаментальных знаний для исследовательской работы не хватало, поэтому пошел изучать математику на вечернее отделение МИЭМ. Работал в отраслевом советском НИИ, руководил различными подразделениями в промышленных и коммерческих компаниях Москвы. С юности увлекаюсь туризмом, авторской песней, психологией. С годами появляется все большее желание применять свои аналитические способности не только к работе, но и к жизни вообще. Служба в армии оставила яркие воспоминания, к которым я постоянно возвращаюсь в своих размышлениях. После выхода журнального варианта по адресу http://akstatyi.narod.ru/ можно будет найти расширенный вариант этой статьи.

Есть у Булата Окуджавы антивоенная “Песенка о старом, больном, усталом короле”, которая на первый взгляд выглядит вполне невинно. Начинается она словами: “В поход на чужую страну собирался король…”. Армия в ней представлена весьма аллегорично:

Целью военной кампании является захват мешка пряников. За него пришлось погибнуть пятерым грустным солдатам, чему остальные только рады — им досталось больше. Как бывший фронтовик, Булат Шалвович знал войну, знал изнутри, со всей ее грязью, мародерством, разборками в солдатской среде. И вот он пишет, как король решил избежать статусных конфликтов в своем войске, которые повредят боеспособности:

Усталый король решил поберечь свои нервы, назначив на спокойные и сытные должности интендантов наиболее наглых солдат. А в атаку на вражеские окопы ходили оставшиеся в строю, отчего и погибли…

Существует мнение, что с армейской “дедовщиной” бороться не нужно, а если и нужно, то только с ее крайними проявлениями. О них написано много. Настолько много, что бывший министр обороны приводил цифры и доказывал: риск погибнуть или получить увечье для парня этого возраста “на гражданке” выше, нежели в армии. Если его цифры не врут, то это сильный аргумент в пользу того, чтобы службы в армии не бояться.

В защиту “дедовщины” без крайностей аргументы приводятся такие: подобные отношения среди солдат, мол, закаляют характер, приучают быть гибким и твердым — в зависимости от жизненных обстоятельств... В общем, “дедовщина” помогает мальчику стать мужчиной.

Не очень распространенная точка зрения, к счастью. Исповедует ее часть офицерства и многие из тех, кто отслужил срочную службу и прошел все стадии этого явления. Последние — потому что дедовщина стала замечательной школой воспитания хамов, причем в масштабах страны. Те молодые ребята, у которых с моралью не все в порядке, у которых хамские инстинкты до армии и в начале службы дремали, получив соответствующий статус, “отрываются”. И вот с этой закрепившейся в армии привычкой унижать ближнего такой человек, которому помогли стать “мужчиной”, вступает в жизнь.

Где он реализует полученный навык после службы? В семье, на работе, на улице, в транспорте — везде, где можно в общении взять верх над более скромным визави.

Поначалу “дедами” называли тех, кто повоевал с немцами, но не был демобилизован в 1945 году. Так и служили в одном подразделении вновь призванные молодые парни и взрослые мужчины, фронтовики, много лет ожидающие приказа о демобилизации. Конечно, они были озлоблены и вымещали свою злость на молодых солдатах. Давно уже нет в армии ни дедов-фронтовиков, ожидающих своей демобилизации, ни самого понятия “демобилизация” в отношении отслуживших свой срок солдат, но термины и традиции оказались слишком живучи. В конце сороковых — начале пятидесятых годов прошлого века статус “дедов” присвоили себе вполне молодые люди на третьем году службы в армии. И так далее, вплоть до сегодняшних дней, это место пусто не бывает.

Что новая реформа армии дала для решения проблемы дедовщины? Радикального — ничего. Все солдаты станут служить по одному году. И “дедами” они теперь будут становиться, отслужив полгода и дождавшись солдат нового призыва. Даже если в армию стали бы призывать всего один раз в год, “дедовщина” все равно сохранилась бы. Статус “дедов” присвоили бы себе те самые “пять веселых солдат” из песенки, а “ефрейтор” бы их в этом статусе утвердил.

Несколько поможет усечение отсрочек от армии. Например, бывшие студенты, призванные на срочную службу после окончания института, будут произведены в сержанты после первых месяцев службы. Они будут старше остальных ребят на четыре—пять лет, но обязательно умнее и интеллигентнее. Думаю, большинство выпускников вузов не станет поддерживать мерзкие казарменные традиции.

Однако традиции, особенно давние, всегда изживаются трудно. Поэтому стоит думать, что еще можно сделать.

Попробую “дать системный ответ на системную проблему”, как это сейчас принято, пусть предлагаемые решения и будут выглядеть некоторым прожектерством на первый взгляд. Но уж если хотя бы одно из них будет внедрено, я буду думать, что прожил жизнь не зря.

Начнем с попытки сделать пять грустных солдат не такими уж грустными с первых дней в армии. Чтобы недавно призванный солдат не был подавлен новой для него действительностью и не становился легкой добычей “дедов”, нужно его к армейской жизни заранее подготовить. Как ни крути, а начальная военная подготовка в старших классах советских школ что-то ребятам в этом отношении давала. В армию парень приходил, зная основные положения воинских уставов и умея ходить строевым шагом. А военрук, отставной офицер, в процессе преподавания делился между делом каким-то своим опытом — мог и рассказать, как следует поступать в той или иной неформальной ситуации…

Нет, я не призываю вводить полный курс той прежней НВП в школе, занудства в нем было предостаточно. Но вообще никакой подготовки — хорошо ли это?

Для факультативного изучения основ военного дела — со строевой подготовкой, стрельбой в тире, экскурсией в действующую войсковую часть — дирекция школ через военкоматы могла бы приглашать преподавателей. Уверен, что факультатив будет пользоваться успехом, если будет небольшим — приблизительно десять занятий. Одним из этих занятий и должно стать обсуждение казарменных традиций и того, как им грамотно, без излишней конфронтации, противостоять. Хорошо бы провести ролевую игру на эту тему. На роль “деда” кто-либо из учеников может пригласить своего старшего брата, отслужившего в армии. А военкомат для организации такой ролевой игры может выделить военного психолога…

Предвижу, как военкоматы могут убить идею факультатива. Они попытаются сделать упор не на помощь будущему призывнику, а на воспитание в ребятах патриотизма с целью облегчения их призыва.

Ладно, пойдем дальше. Ребят призвали. Теперь надо превратить каждого призывника в отличника боевой и политической подготовки. Это задача офицера, командира взвода. Одними наказаниями и патриотическими лозунгами здесь не обойтись. Работа индивидуальная, общих рекомендаций нет. Разобраться в мотивации каждого бойца должен помочь военный психолог — бывший замполит. Что можно сделать в массовом порядке, без привычной опоры на институт “дедовщины”? Как, например, обстоит дело с поощрением отличников? Увы — все эти поощрения или снижают боеготовность подразделения, как увольнения и отпуска, или отягощают государственный бюджет, как денежное довольствие…

Что ж, посмотрим, что можно сделать с управленцами в армии. С перегибами в управлении, которые допускает сержант, разбирается его командир взвода, если случай не тянет на уголовное преступление. Разбирается, как правило, сочувственно — оба делают одно дело. Может, стоит повысить уровень подготовки сержантов кратким интенсивным обучением, а не полугодовой зубрежкой уставов в учебном подразделении, как это было в Советской армии?

Например, в бизнес-среде у молодых менеджеров и тех, кто желает ими стать, получили распространение тренинги длительностью всего несколько дней, но с очень высокой интенсивностью. Где-нибудь в пригородном доме отдыха специально обученный преподаватель в деловой игре натаскивает группу, как поступать в той или иной ситуации на предприятии. После краткой теоретической части обучаемые отрабатывают навыки на практике: моделируют различные конфликтные ситуации, исполняя роли начальников, подчиненных, нарушителей дисциплины, неформальных лидеров, доброжелательных и завистливых коллег и прочих реальных персонажей. Весьма действенная форма обучения! Для сержантов — очень бы неплохо.

Допустим, выучили управленцев. Но ведь моральный облик и интеллект самих солдат, прибывающих в часть для прохождения службы, за несколько месяцев не изменить. А офицеру и сержанту приходится иметь дело с конкретным личным составом со всеми его недостатками...

Охочих до власти “дедов”, уводящих “молодого” для глумления, могли бы остановить видеокамеры, расположенные в каждом помещении казармы. Эти приборы сейчас очень миниатюрны и дешевы, работают при любом освещении и без него, с инфракрасной подсветкой. Информация может записываться на диск регистратора и храниться несколько дней. Представьте: регистратор на базе простейшего IBM-совместимого компьютера стоит в комнате для хранения оружия у дежурного по части, монитор с клавиатурой — у него на столе. Новый дежурный не принимает дежурство, если не работает хотя бы одна из видеокамер. При отсутствии изображения от одной или более камер на мониторе тут же появляется сообщение, и дежурный немедленно направляет в это помещение своего помощника, а также вызывает связиста для ремонта. Надо только, чтобы никто не был пьян, все были на местах и делали свое дело…

Избивать даже при наличии видеокамер, к сожалению, все равно будут, но уже не в казарме и не так часто. В казарме же солдат будет чувствовать себя в относительной безопасности.

Позволю себе пофантазировать по поводу улучшения быта сержантов. Их совместного проживания с солдатами можно избежать, отделив часть спального помещения под кубрики. В кубрике — только койка и тумбочка. Можно добавить металлический ящик с замком для личных ценностей.

Кубрики легко соорудить из гипсокартонных плит или тонких пенобетонных блоков, сделать их открытыми сверху для вентиляции. В стене должно быть окно с занавеской для наблюдения за солдатами. У торцевых стен спального помещения типовой казармы вполне разместятся требуемое количество кубриков для командиров отделений и заместителей командиров взводов одной роты. Такое нововведение расслоило бы не в меру дружный коллектив “дедов” и сержантов.

Если фантазировать дальше, можно представить себе ряды кубриков на две—четыре койки уже для всех солдат, организованные описанным выше способом. С замками от “дедов” и возможностью принудительного их открывания по тревоге. Дело в том, что человек, даже обладающий железной волей и геркулесовой силой, во сне беззащитен. Он не сможет противостоять хамским казарменным “понятиям”. Можно поучиться у американцев — в тюрьмах США нет общего спального помещения, там камеры на одного или двух человек. У них там заботятся, чтобы даже заключенный в тюрьму преступник во время сна был в безопасности.

Весьма действенная мера против “дедовщины” — разделение солдат разных призывов по разным казармам (разным этажам). Идея звучала не раз и не два и где-то, вероятно, внедрена. Но при этом возникает множество организационных проблем. Предположим, боевой расчет состоит из солдат двух разных призывов. Командир взвода наметил на определенную дату проведение тренировки. Для того чтобы никого из бойцов не назначили в наряд, он должен согласовать эту дату не с одним прапорщиком, а с двумя. Это вдвое сложнее, поэтому армейское командование будет всячески игнорировать это нововведение.

Однако — представим снова войсковую часть оснащенной оргтехникой. Можно ведь переложить часть функций по оптимизации взаимодействия подразделений и казарм на компьютер, пользуясь единой информационной системой войсковой части. В промышленности и бизнесе это давно и с успехом используется. Командир взвода в соответствии с планом боевой подготовки на определенную дату резервирует солдат при помощи компьютера, а прапорщики, подбирая наряд по роте, заглянут в компьютер и не тронут тех, кто особенно нужен в этот день своему командиру.

Необходимы еще меры по повышению престижа офицерской службы — их не буду перечислять, они все слишком очевидны. Руководство страны все понимает, какие-то подвижки уже есть. Осталось только государству выделить средства на цивилизованную армию — с компьютерным оснащением, с обученным руководством и солдатами, не теряющими присутствия духа. Не все же вкладывать в стабфонд... Здоровая армия — немаловажный залог стабильности страны.

Однажды на отдыхе в Анталье я разговорился с молодым турком-экскурсоводом. Он, оказывается, очень хотел послужить в турецкой армии, но его не брали — желающих слишком много. Местный военкомат поставил его в очередь. У служивших в армии турок существенно выше общественный статус, им легче устроиться на престижную работу. Причем речь идет именно о краткосрочной службе, аналогичной нашей, сроком в один год. Может, и мы когда-нибудь поднимем престиж нашей армии до такой степени? Хотелось бы надеяться.