Интенсивная терапия

действующие лица:

больные 1-й, 2-й и 3-й;

ангелы в белых одеждах с надписями “рай” и с крыльями — 1-й, 2-й и 3-й;

человек в красной одежде с надписью “реанимация”;

человек в зеленой одежде с надписью “трансплантология”;

люди в синих одеждах с надписями “пятый корпус”;

радиоголос

Больничная палата на троих. На трех реанимационных койкоместах лежат совершенно голые, как положено в реанимации, мужчины, подключенные к капельницам и прочим кардиографам. Над каждой кроватью свет, остальное пространство в полумраке.

1-й больной: В сущности, все умрут.

2-й больной: Не понял…

3-й больной: Чего говоришь?

1-й больной: Ну, один раньше — вены лопнут в пищеводе, и кровь за сутки вытечет, а другой позже — инсульт лет в восемьдесят, и еще шесть лет будет валяться, жену мучить… В сущности, обидно не то, что помрешь завтра или через неделю, а что вообще. Ну, какой, спрашивается, во всем этом смысл, если все равно конец? В сущности.

2-й больной: Короче, командир, кончай гнилой этот базар, здесь люди реально лежат, лечатся, типа реанимация! Я не понял, ты что, больничкой, нах, недоволен или просто в смысле подбздеваешь? Если ты пацан, живи молча, умри стоя…

3-й больной: Уссусь. Уже час звоню, а сестра не идет. Я уссусь, мужики.

1-й больной: В сущности, не в больнице дело. Просто надо понять, имеет ли все это смысл. Допустим, трансплантация. Собирают из двух тел одно, а зачем? На год, максимум на два продлят это мучение, и большую часть дополнительного времени с чужой почкой проведешь в…

2-й больной: Короче, я печень жду. И я конкретно дождусь, понял-нет? Мне и год тоже не лишний, нах, а за два я вообще оттянусь так, что мало не будет. Как только из больнички откинусь, сразу, нах, в Таиланд, понял…

1-й больной: В сущности, вам нельзя в Таиланд, там солнце… И большую часть дополнительного времени с чужой почкой все равно приходится проводить в больнице, среди других таких же. Не жизнь, а призрак жизни. В сущности, загробное существование, только все в одном месте, и грешные, и праведные, и не навечно, а так… переждать. Правильно католики придумали — чистилище. Вот реанимация — это чистилище и есть.

2-й больной: Короче, ты достал уже, нах. Я тебе русским языком говорю — дождусь свою печень, группу там, какую надо, и чтобы пацан здоровый зажмурился, непьющий по жизни, лучше всего в машине сплющился — и все о’кей, понял? Ты слышал, что доктор, нах, мне сказал? Типа, шанс у меня, какой надо, чисто по процентам… Я не понял, вообще, ты что, докторам не веришь или что?

1-й больной: В сущности, какая разница, верю или не верю! Мы уже все умерли, вопрос времени… Не хочу вас расстраивать, но пересадка печени пока не отработана, с почками лучше, но тоже нет гарантии…

2-й больной: Заколебал со своими почками! Тебе что, непонятно?! Я печень жду, блин, конкретно печень, и…

3-й больной: Все, уссусь сейчас. Мужики, позвоните еще кто-нибудь, может, у меня звонок не работает, а я же сам до утки не достаю…

Все трое тянутся свободными от катетеров руками к кнопкам звонков над изголовьями.

2-й больной: Подожди, отец, я, может, сейчас сам встану со всей этой байдой, осторожно встану, понял, и дам тебе твою банку, нах…

1-й больной: Вам нельзя вставать.

2-й больной: А то ссы так, чего ты переживаешь, какие, нах, понты? Штанов у нас нет, а простынку потом сменят, они обязаны, мы ж больные люди.

С неба спускается 3-й ангел, берет из-под кровати 3-го больного стеклянную утку, подсовывает.

3-й больной: Спасибо, сестричка (кряхтя, пристраивается к утке, журчит), а вас как зовут? У вас смена сменилась?

Ангел молча, глядя в сторону, ждет, пока утка наполнится, и возносится вместе с нею на небеса.

2-й больной: Во, блин, лежишь тут голый со всем хозяйством, а они ходят. И что характерно — даже у меня ни разу не встал, нах, ты понял?! Что болезнь делает! Или они реально пацаны? Не просекаю… Сегодня новые какие-то…

3-й больной: Давайте спать, мужики. А то с этими капельницами через два часа опять занадобится, так вот хоть пока… И от мыслей. Вы, например (1-му больному), на поправку идете, если этого не будет, как его…

1-й больной: Отторжения. Никаких гарантий. И все эти иммуноподавляющие… от них только хуже. В сущности, мне устраивают настоящий СПИД этими лекарствами. Конечно, иначе почка могла бы не прижиться. Но и от любой простуды умереть, согласитесь, тоже та еще радость… Да, жить, зная, что положен тебе предел, что все конечно и срок уже определен, — это, господа, все-таки, ад…

С неба спускается 1-й ангел.

1-й ангел: Больной, пожалуйста, не выражайтесь. Вон правила на стенке висят, там есть слово “ад”? Вы надписи на нашей спецодежде видели? Вы же интеллигентный человек, читать умеете. Ну, воздержитесь, я вас очень прошу. Почему вы думаете, что младший медперсонал можно оскорблять?

2-й больной: Обижаются… По жизни понять можно, короче. Тоже сутки-трое с нами мудохаться не кайф. А бабки никакие… Девушка, извиняюсь, конечно, а сколько у вас зарплата?

1-й ангел (проверяя капельницы и поправляя подушку 1-го больного): Вам я не девушка! А зарплату нам повысили вот буквально за год два раза, буквально до шести тысяч выходит, если еще на ставку санитарки и полы самим мыть…

2-й больной: Полный крандец! Вообще оборзели, нах, сами коттеджи строят, а этим не платят, нах…

1-й ангел (торопливо возносясь): Прекратите немедленно! Я завотделением скажу, что матом…

1-й больной: Грустно… Прелестное, полное света существо… Странно, что я ее раньше не видел… У нас могла бы получиться совсем другая жизнь. Никогда не чувствовал такой близости… Мой ангел… (закрывает лицо свободной от катетеров рукой, видимо, плачет).

2-й больной: Не понял, командир, ты из голубой дивизии сам? Или думаешь, что они реально телки?

3-й больной: Да, на поправку идете… Ну, дело молодое, вам жить. И ты (2-му больному) дождешься своей печени, еще погуляешь… Сейчас вон каждый день по телевизору — временно неработающий на своем бээмвэ… во временно неработающего на его мерседесе… на месте… в институте Склифосовского, не приходя в сознание… Вот из этого, который в институте, они для тебя печенку и вынут. За такие деньги, которые ты платишь, они из себя вынут… А я…

2-й больной: Говорю же, есть проблема — непьющий, нах, должен быть по жизни пацан и не подсаженный на дурь, понял? А если у него печень, нах, как у меня, тогда нет мазы…

3-й больной: Да уж, как говорится, менять — только время терять…

2-й больной: А вот интересно: они это… типа болт… тоже пересаживают, нах? Если, короче, у меня и потом стоять, нах, не будет, как здесь не стоит, так я бы пересадил…

3-й больной: Да… И сделают тебе печень, тоже пойдешь на волю… А я неоперабельный, слышал? Так что я отсюда вряд ли куда пойду, только туда, к ним (показывает на небо), к младшему нашему медперсоналу…

2-й больной: Ты это… Не ссы, отец.

3-й больной: В смысле как? Я и так не очень… С трудом.

2-й больной: Вот ты у них неоперабельный, ладно. А завтра профессор придет, типа на консультацию, слышал, ангела? наши говорили? Так, может, у него ты сделаешься такой, нах, операбельный, что выпишут через неделю!

3-й больной: Из реанимации выпишут? Не смеши ее, она и так смешная… Нет, меня отсюда выпишут известно как, с головой под простынкой… А я не жалею. Чего топтаться да мяться? Походил, поел, попил, с бабами погребся — освободи место. Следующий, кричит заведующий. Что, я неправ, как ты считаешь?

1-й больной (не отнимая руки от лица, неразборчиво): Ужас, какой ужас!.. И на этом — все, навсегда… Как горько!

С небес спускаются все три ангела.

2-й ангел: Кончаем, мужчины! Разговоры кончаем, спим спокойно. Вам ничего, за день выспались, а нам руководство взыскание даст. Кончили, заснули. Кому утку — сейчас просим, потом у нас технологический перерыв на час.

3-й ангел: И без мата, вы не одни здесь. Мы ваш мат слушать не нанимались…

1-й ангел щелкает в воздухе пальцами, светильники над кроватями гаснут. Освещается просцениум. На просцениуме белый стол, белые стулья, на столе бутылка водки и три бутылки пива, закуска на тарелке, большая гроздь бананов. В воздухе висит дверь и табличка с крупной надписью “дежурный пост”. Ангелы рассаживаются вокруг стола, закуривают, разливают по пластиковым стаканчикам, чокаются и выпивают.

3-й ангел: Ноги гудут… Сил нет больше с этими полужмуриками трахаться, утки за ними таскать. Такие противные!

2-й ангел: Так ты ж не трахаешься, по этому делу у нас вот (кивает в сторону 1-го ангела)… Любишь своего звездострадателя, скажи?

1-й ангел: А тебе завидно? Зла не хватает, да? Конечно, у него ум есть, интеллигентный человек, а ваши дубаки одно знают — жрут да срут…

Замолкают, молча выпивают по второй, запивают пивом из горлышек.

3-й ангел (со вздохом): Хватит вам уже… Лучше споем тихонько, а? Ну, эту… Только тихо, а то сестры (кивает в сторону двери и надписи “дежурный пост”) проснутся…

Ангелы поют.

Допев, ангелы долго молчат. Молча разливают оставшееся, молча чокаются и выпивают… И снова молчат. Наконец решается заговорить 2-й ангел, самый грубосердый.

2-й ангел: Вот жизнь, блин! Вообще…

3-й ангел: Им еще хуже… Ждут, а чего ждут…

1-й ангел: Ах, ничего вы не понимаете! Вот сами поете, а сами не понимаете… Он… Мы… А, да что я вам говорю, вы же думаете, что все дело только в этом, а это… Все дело не в этом, а в том, что…

1-й ангел, махнув рукой, уходит в темноту. Тут же гаснет свет на “посту”, и тускло загорается светильник над кроватью 1-го больного. 1-й ангел стоит в ногах кровати.

1-й больной: Как нелепо, как пусто прожита жизнь! К чему было это все — эта видимость успехов… Знаешь, я ведь был талантливый…

1-й ангел: Не говорите “был”. Вы еще будете долго жить. И я всегда буду с вами, всегда. Я же ваш хранитель, понимаете? И пока я буду с вами, все будет в порядке… Успокойтесь, любимый…

1-й больной: Скоро успокоюсь.

1-й ангел: Ну, перестаньте! Вы настраиваетесь на плохое, а надо на хорошее. У вас же анализы хорошие, врачи говорят, что на выписку идете…

1-й больной: Анализы хорошие… А раньше я стихи хорошие писал… И все пошло прахом в этой суете, в погоне за заработками, в бесконечных романах… В сущности, только одна и была настоящая любовь…

1-й ангел: Одна? Почему “была”? Разве вы больше не любите меня?

1-й больной: Нет, я о другом… о другой. Не ревнуй, это было давно. Тогда и побыть наедине было негде, государство за нравственностью следило, представляешь? Представь себе, если бы сейчас государство следило за нравственностью! Что общего… А тогда было только одно место для любви — поезд. Ночь в Ленинград, день там гуляем сонные, ночь обратно — из последних сил… Как прекрасна поздняя молодость, полная энергии зрелость, роман, романс… В сущности, это последнее, что я написал, этот романс... Воспоминание о молодости.

1-й ангел вытаскивает из-под кровати гитару, аккомпанирует, 1-й больной поет.

1-й ангел кладет гитару и, приподняв свой белый хитон, так что становятся видны стройные ноги неясной половой принадлежности, осторожно взбирается на 1-го больного верхом. Вздрагивают и ритмично покачиваются крылья.

1-й больной: Так и умереть не страшно…

1-й ангел: Только не напрягайтесь, любимый…

Гаснет светильник над кроватью 1-го больного, загорается над кроватью 2-го.

2-й больной: Не песня, блин, а чисто депрессняк. Я не понял! Этот реально долбится в реанимации, имеет, как хочет, не то телку, не то пацана. Точно, голубизна! А здесь зажмуришься, пока конкретно печень дождешься. Это по понятиям? Одним все, другим ничего. Короче, я не понял…

С небес спускается 2-й ангел.

2-й ангел: Отдыхай, брат. Утром обход будет, ты поставь вопрос перед доктором — когда. Они могут, если надо, они из кого хочешь печень вынут…

2-й больной: Нет, я не понял! Вы по жизни типа девчонки или пацаны? Я раньше тебя конкретно среди сестер не видел…

2-й ангел: Не парься. Ну, ангелы мы. Если, прикинь, ты меня любишь, то я становлюсь как бы на самом деле девушка, а если мы с тобой просто дружим, то я на самом деле как бы мальчишка.

2-й больной: Тогда слушай, братан, у меня к тебе вопрос чисто по делу. У меня, извиняюсь, конечно, невеста есть, и ты мне как женщина… ну, похер, извиняюсь, конечно. Но вопрос есть бизнесо?вый, ты понял?..

2-й ангел наклоняется, 2-й больной говорит тихо и неразборчиво, слышно только часто повторяющееся слово “блин”. Светильник над кроватью 2-го больного гаснет, над кроватью 3-го зажигается.

3-й больной: Одни любятся, другие шепчутся, а тут не уснешь. И сколько того сна осталось… Глядишь, до осмотра не доживу. Что характерно: без толку. У бандита свой толк, у профессора свой, каждому, как говорится, свое. А мне что? Пахал всю жизнь, как трактор “Кировец”, оглянуться не успел, руки керосином отмыл — готово дело, на выход с вещами… И ссать снова хочется. Сестричка!

С небес спускается 3-й ангел.

3-й ангел: Не кричи, отец. Сейчас…

3-й ангел достает из-под кровати утку, помогает 3-му больному пристроиться, слышно громкое журчание.

3-й больной: Ох, хорошо… Спасибо, сестричка. Как тебя зовут, говоришь?

3-й ангел: Сто раз тебе, батя, говорено: не сестричка я, а твой хранитель. Так и зови…

3-й больной: Как?

3-й ангел: Да как тебя самого зовут, так и меня зови, понял?

3-й больной: Меня, допустим, Петром Степанычем… Так ты ж молодая еще, чтобы по отчеству…

3-й ангел: Тьфу, бестолковый!.. Ну, ладно. Поскольку являюсь хранителем, скажу тебе одну вещь, а ты сам решай…

3-й ангел наклоняется, шепчет что-то на ухо 3-му больному. Зажигаются светильники и над кроватями 2-го и 1-го больных, теперь видны две пары шепчущихся и одна, занимающаяся любовью в позе “наездница”. Послушав некоторое время шепот 3-го ангела, 3-й больной обращается ко 2-му:

3-й больной: Слышь, парень! Братан! Слышь, зря вы это все придумали. Ты пойми, мне твои деньги ни к чему, в гробу карманов нету, а ты только зря потратишься. У меня ж настоящий рак, ты понял? Ну, возьму я твои тысячи, ну, поделюсь с ним, с хранителем моим…

3-й ангел: Я на убийство ни за какие деньги не пойду, я ж хранитель, а не гадина безносая…

3-й больной: …ну, впустит она воздуху мне в вену. Дашь еще этим, транспланс…

2-й ангел: Трансплантологи не возьмут, я ж ему говорю — не парься…

3-й больной: …ну, пересадят они тебе мою печень, и что? Группа-то подходит, это я согласен, ты правильно понял, да ведь я старый! И ты главное пойми: рак у меня. Рак. Понял-нет? И в печени, вполне может быть, эти…

3-й ангел: Метастазы. Она тебе нужна, печень с метастазами, парень?

1-й ангел возносится на небеса прямо с 1-го больного, оправляя в полете хитон.

1-й больной: Боже мой, что делает с человеком болезнь! Никто не становится лучше от страданий… В сущности, мы все здесь — просто животные, цепляющиеся за земное, телесное существование, готовые ради продления своей никчемной и мучительной жизни на все, на любую жестокость, подлость…

2-й больной: Я не понял! Я не понял, пацаны! Почему пошел наезд на меня? Короче… Я ж чисто по делу бабла хотел тебе отсыпать, отец, я ж договориться хотел… Вы что думаете, если я реальный пацан, нах, так отмороженный до упора? А, блин, идите вы все в пень! Лучше музон душевный включу, оттянусь на шансоне…

3-й больной: Да не нужны мне твои деньги, парень, меня без денег куда надо примут! Здоровье не купишь, слышал об этом?

1-й больной: В сущности, это уже ад.

1-й ангел спускается с небес.

1-й ангел: Опять?! Я же вас просила…

2-й больной, достав из-под подушки маленький приемник, включает его. Из приемника раздается его собственный голос:

2-й больной (из приемника): …а теперь по просьбе нашего слушателя из блока интенсивной терапии песня “Прощайте, братаны”.

2-й больной поет из приемника.

2-й больной, громко всхлипнув, переключает приемник на другую станцию, раздается голос Синатры: I did it my way!.. 2-й больной снова тыкает в кнопку приемника, оттуда звучит его пение:

2-й больной выключает приемник.

3-й больной: Душевно спел, друг.

1-й больной: В сущности, у нас нет национального искусства, кроме блатной песни. Несчастная страна…

2-й больной: Я реально не понял, нах, чего ты, командир, всех жалеешь? Короче! Ты по жизни лучше, что ли? Если у тебя типа высшее образование, то мы все чмо? Ты что хочешь сказать, что ты лучше, а мы конкретно хуже, так? А ты прикинь, я отсюда выйду и вообще могу в институт связи поступить, тогда как будет? Я, может, нах…

Неожиданно 2-й больной замолкает. В наступившей тишине слышно, что он плачет. Минуту длится пауза.

2-й ангел: Слышь, брат… Кончай переживать. Тебе ж нельзя, ты к операции подготовлен… Тебе нервничать нельзя, в любой момент печень привезут, прикинь. Ночью часто бывает… Разобьется кто… Кончай переживать, брат, тебе позитив нужен…

3-й больной: Кончай, парень. Ты ж мужик или кто?

1-й больной: В сущности, я не хотел вас обидеть. Просто дело в том, что мы действительно очень разные, как бы разные народы внутри одного народа, понимаете? Возможно, даже разные биологические виды…

3-й больной: Тебе, профессор, насчет видов видней, конечно. Только я, извиняюсь, конечно, так думаю, что ни хрена мы не разные. Все смерти боимся до смерти, от страха и на баб кидаемся, все задержаться надеемся и денег хотим, с ними вроде не так страшно… Вот парень молодой переживает, ему обидно, что рано; и я, хоть и старый, и больной насквозь этим раком, а никак не хочу глаза зажмуривать; и ты суетишься, рассчитываешь об девку обмолодиться… Жизнь, профессор, она и без науки понятная — либо ты здесь живой, либо там неизвестно какой, может, тоже живой, вон как они, сестрички наши, с крыльями и в рубахах, а может, и никакой, одна зола в банке после климатория… Страшно.

1-й больной: Не климаторий, а крематорий. В сущности, бессмертие души — это гипотеза, более удобная для чело…

1-го больного прерывает окрик:

3-й ангел: Совести у вас нету, мужчины! Такие разговоры ночью… что ж вы нас за людей не считаете? Нам еще дежурить до утра, а вы такие разговоры… Если не спится, попросите у доктора на обходе клоназепама, а ночью нечего митинги устраивать. Я завотделением скажу…

3-й больной: Погоди, сестричка, не кричи, не сердись. Мужики всегда поговорить любят. Нам здесь по стакану нельзя, так хоть поговорить дай. А вообще по соточке-то сейчас в самый раз бы… Нету у вас спиртику?

1-й ангел: Вы, мужчина, с ума сошли? Пожилой, а говорите глупости…

3-й больной: Не ругайся, дочка. Какие вы, новые сестрички, строгие… Знаешь, как помогает стакан принять? Все болезни проходят. Ну, потом вернутся, конечно, но на час-то, на два жизнь делается вечная. Песню споешь, задумаешься, поплачешь…

3-й больной поет:

3-й ангел (горько плача): Больной!.. Ну, нельзя же так… Все сердце надорвали, сейчас буду валокордин пить…

2-й ангел: Сильная песня, отец. Ее по телеку крутят, нет? Или диск купить…

1-й ангел: Это что-то такое… Это… Боже мой, как мне грустно!

1-й больной: Ну, это вы зря… В сущности, Бог… Вы верите в Бога?

2-й больной: Какой, реально, Бог, когда я вообще отпал! Ты, батя, короче, типа вообще, нах… Прямо… Ну, не знаю.

3-й больной: Не расстраивайтесь, ребята. Это ж просто песня. Меня один мужик научил, наш, леспромхозовский. Сильно он в карты играл, вот и пел про это, значит… Его потом в поезде зарезали, вот такие дела.

2-й больной: Я что сказать хочу… Короче, попросить прощения у тебя, батя. Потому что я типа хотел… ну, реально мочкануть тебя за печень… а это ж, ты прикинь, прямой беспредел. Поэтому прошу, нах, прощения у тебя вот при всех, как последнее говно…

3-й больной: Брось, парень, не надо так… Все мы не ангелы…

1-й, 2-й и 3-й ангелы (хором): Это вы, больной, зря! За всех не расписывайтесь…

3-й больной: То есть, я в таком смысле, что как припрет, то за себя не ручайся…

1-й больной: Нет, с этим нельзя согласиться. В пограничной ситуации можно сохранить себя как личность. Помните главный выбор, который делает герой Оруэлла? “Ее, а не меня…” А я думаю, что всегда надо выбирать — пусть меня, но не ее… В любом случае погибнешь, но тот, кто не предал, сохраняет самоуважение. Это последнее, что можно сохранить… В сущности, благородный выбор — это эгоистический выбор.

2-й больной: Я не въезжаю, брат, о чем ты держишь базар, но, короче, по жизни так не получается.

1-й ангел: Простите, что вмешиваюсь, но я знаю эту книгу. Там сказано, что нет героев, есть только недостаточно сильная боль… Не мучайтесь, любимый, замечательный!.. Не надо требовать от себя большего, чем дано человеку.

2-й ангел: Сильно, профессор, вы гордые. Вы проще будьте с ребятами, ведь тоже не звери. Если до горячего дойдет, любой себя обнаружит…

3-й больной: Тут ведь какое дело? Просто, мужики, надо по-честному сказать, чего хочешь, чего боишься. Возьми, допустим, меня: вот сейчас фактически жалею, что парню печень не продал. Ну, хочет он такую, с этими… как их… с мета… ну и ладно, деньги его. А мне-то они бы пригодились. В смысле, дочке квартиру… Ничего ей не оставляю, так вот бы и оставил… Печенку свою. Слышь, парень? Если с докторами договоришься, я не против.

1-й больной: Ночь правды? Что-то в этом есть детское… А мы здесь, в сущности, и правда, как младенцы. Бытие хрупкое, лежим голые и беспомощные… Правда… А правда заключается в том, что я вас (обращается ко 2-му больному) боюсь. Кто вам помешает насчет моей печени договориться с врачами? Отключат меня, вот и печень готова. Здоровая. Не пил почти, не ел жирного… И о чем я сейчас думаю? А вот о чем: может, наоборот, мне вас как-нибудь отключить, не дожидаясь вашей естественной комы? А? То есть, в сущности, я готов убить…

2-й больной: Ну, профессор! Вообще!.. Ну, ты, нах, крутой… Только я круче.

2-й больной пытается встать, за ним тянутся провода и трубки, падают колбы капельниц, а он рвется к 1-му больному, ангелы наваливаются на него и удерживают на кровати.

1-й ангел: Охрану надо вызывать!

2-й ангел: Брат, кончай выступать, тебя ж ментам сдадут!

3-й ангел: Совсем озверели мужики!

2-й больной сдается, бессильно валится на постель, ангелы оставляют его. В палате наступает тишина, ангелы стоят у изножий кроватей, каждый у своего подопечного, больные лежат неподвижно и молча. После долгой паузы первым решается заговорить 3-й ангел.

3-й ангел: Ну, побезобразничали — и хватит. Придет дежурный врач, вам ничего, а нам влетит. Лучше мы вам своего… ангельского успокоительного, а?

2-й ангел вытаскивает из складок одежды бутылку водки. 3-й ангел открывает ее и набирает в большой шприц выпивку. 1-й ангел отходит подальше и смотрит на происходящее неодобрительно, но молча. 3-й ангел сливает из шприца по нескольку кубиков в капельницу каждого больного.

2-й ангел: Сейчас легкий кайф словите, ребята, и спать. А то совсем оборзели, тот же профессор… Ну, будем здоровы.

2-й ангел делает большой глоток водки из горлышка бутылки, передает 3-му, 3-й — 1-му…

1-й ангел (переводя дух): Боже мой, какой ужас! Как мне грустно…

3-й больной: А чего грустить, сестренка? Выпила — спой, вот и вся грусть.

1-й больной: В человеке живет неистребимая жажда выговориться, хотя бы в песне.

2-й больной: Тоже, друганы называются… Нашли отморозка, значит? Ну, грохните меня, достала, нах, жизнь блядская! Давай песняка, брателло!

Ангелы медленно взлетают и кружатся над кроватями под хоровое пение больных.

Под припев ангелы спускаются и как бы танцуют со своими подопечными, двигая их кровати на колесиках. В разгар пения и танца с грохотом распахивается дверь палаты, и входят человек в красной одежде с надписью “реанимация” и человек в зеленой одежде с надписью “трансплантология”. Все, кто был в палате, застывают.

Человек в красном: Ночной обход.

Человек в зеленом: Нарушение режима.

В палате вспыхивает яркий свет.

Немая сцена: больные застыли на кроватях, ангелы у изножий, вошедшие возле двери. Наконец приходит в себя 1-й больной.

1-й больной: Прямо “Ревизор”… “Чиновник с особым предписанием из Петербурга…” А ведь мы все ждем ревизора, и он придет, придет, и ответ предстоит держать…

Человек в красном: Не умничайте, больной. Вам давно спать пора, а вы тут устраиваете цирк.

Человек в зеленом: Сестры, вернитесь на пост. Вы тут чем занимаетесь, а? За аморальное поведение с больными, распитие спиртных напитков на рабочем месте вылетите в одну минуту! Утром завотделением…

1-й ангел: А вы не кричите! Вы вообще из трансплантологии и не распоряжайтесь здесь. У вас там, в трансплантологии, известно, какие порядки, сплошная коррупция…

2-й ангел: Все, отваливаем…

3-й ангел: Простите, доктор. Мы уже вылетаем в одну минуту…

Ангелы взмывают в небеса.

Человек в красном: Больные, приготовьтесь к осмотру. Как себя (1-му больному) чувствуете? Боли? Мочились когда в последний раз? Тошнота? Разочарование в себе? Ощущение бессмысленности существования? Поясницу ломит? Давайте давление померим…

Мерит давление 1-му больному, удары пульса раздаются на всю палату. Тем временем человек в зеленом подходит ко 2-му больному.

Человек в зеленом: Ну-с (громко), как наши дела, больной? Ну (шепотом), что по теме, братан? Боли (громко) в подреберье есть, моча темная, зуд, кожные покровы желтые? Посмотрим… (рассматривает 2-го больного, одновременно тихо говорит). Ты не по делу старика… Мы проблему разрулим через этого… профессора. У него все равно отторжение, а с печенью полный о’кей, въезжаешь? К утру заделаем, пока я дежурю, усваиваешь?..

3-й больной: А вот я, товарищи врачи, хочу по-честному узнать — сколько мне еще даете? Готовиться или как? Если что, я хочу попа, имейте в виду. Тут у вас теперь прямо в больнице церква работает, оттуда и позовите, у меня денег есть тут, под подушкой, четыре тысячи, хватит ему…

1-й больной: Вот так и наступает момент просветления. Он приходит, и каждый из нас вспоминает о Боге…

Человек в красном: Лежите, больной, спокойно, у вас свои проблемы. Не нравится мне ваше давление… Будем готовить на вторую операцию.

Человек в зеленом: Да, готовить будем. Сестра!

С небес спускаются все три ангела.

1-й, 2-й и 3-й ангелы (хором): Вызывали, доктор?

Человек в красном и человек в зеленом (на два голоса): С первой койки готовить к срочной операции! Со второй койки готовить к срочной операции! Третьей койке священника вызовите, у вас батюшкиного мобильного номер есть, эсэмэску ему пошлите, звонить ночью неудобно! Через час этих в операционный блок!

1-й, 2-й и 3-й ангелы (хором): Понятно, доктор!

Человек в зеленом и человек в красном выходят на просцениум, закуривают.

Человек в красном: Вот так, коллега, приходится присваивать функции Провидения. В действительности же мы только инструменты, а в Книге Жизни им всем уже давно предначертано — сколько одному жить, когда другому умереть…

Человек в зеленом: А может, коллега, мы ее неправильно прочли, книгу эту? Жить не тому и умереть не тому…

Человек в красном: Ошибки в диагнозе у всех бывают, коллега. Написано одно, а по жизни, как говорится, другое… Там, в книге той, цена-то не указана, а? А надо бы. Был бы прейскурант, а так чисто рекомендательный характер носит… Ну, предоперационные?

Человек в красном достает из кармана фляжку, делает большой глоток и передает человеку в зеленом. Тот пьет, сильно закидывая голову, потом трясет пустой фляжкой возле уха.

Человек в зеленом: Дожали, коллега… Эх, жизнь! Ну, тихонько, чтобы больных не беспокоить, нашу?..

Человек в красном: Сердечно-сосудистую…

Поют дуэтом, танцуя танго.

Просцениум погружается во тьму, освещается палата. Возле 1-го больного суетится 1-й ангел, возле 2-го — 2-й, 3-й ангел сидит в ногах кровати 3-го больного, обхватив голову руками.

2-й больной: Пацаны… Я не понял… Какая, нах, операция?! Где, реально, печень? Кто, типа, донор или что? Я не понял…

2-й ангел: Чего ты не понял, брат? Все понятно.

1-й ангел: Это ужасно! Вы понимаете?.. Они решили…

1-й больной: Мне, например, все совершенно понятно. Я понимаю…

2-й больной: Я не понял, вообще!..

3-й больной: А что тут понимать… Сестричка, звони попу. Слышала, чего доктора сказали? Откинусь я до рассвета, вот что. Звони давай, дорогая, мне покаяться надо, или как там положено… Пусть чешет сюда поп, я с ним поговорить хочу, как там будет, куда меня распределят… Правда, что ль, на сковородке жарить будут или крылья дадут, вот вроде ваших? Звони.

3-й ангел: Да какому попу (плачет)!.. Мало ли что они скажут! Может, ты, отец, еще нас переживешь!..

2-й больной: Вообще чума! Донор, говорю, кто?!

1-й больной: Ах, да что вы притворяетесь! Все было понятно с самого начала. Они собираются пересадить вам мою печень, только и всего. А меня… как это говорится?.. спишут. Поставят диагноз “отторжение”… И ведь правы будут, вот в чем дело! Отторжение… Ведь я действительно уже давно отторгнут этой жизнью, и я ее отторгаю! Отторгаю! Распутство свое отторгаю, трусость, готовность примириться с любой гадостью, лишь бы жить, дышать, спать с женщинами… Жестокость свою отторгаю! Я же сам хотел вас убить и сейчас готов, а чем я лучше вас, чтобы я жил, а вы умерли…

2-й больной: Фильтруй, фильтруй, слышь, профессор, ты фильтруй! Убить он, нах, хочет… Ты готов отвечать или так базаришь?

1-й ангел: Неужели вы не понимаете?! У человека нервный срыв, у него кризис среднего возраста, у него депрессия… Оставьте его! И вы (1-му больному) успокойтесь, любимый… Я не дам… Все будет хорошо, вы скоро выпишетесь, а эти безумцы…

2-й и 3-й ангел (вместе): Ты что сказала?! Молчи!!!

В палате наступает тишина. Через минуту ее нарушает 1-й больной.

1-й больной: Да, всем все ясно. Нужно только прямо сказать… Вы (2-му больному) готовы дать им денег, чтобы они убили меня и пересадили вам мою печень? И готов ли я, если удастся, убить вас, или их, или всех, кто здесь есть, чтобы остаться в живых? Экзистенциальный выбор…

3-й больной: Зря ты, профессор, такими словами. Все люди, со всеми можно договориться по-человечески. Он же не совсем отмороженный, он нормальный парень, поговори с ним нормально, он поймет. У него ж мать есть… Сестрички, а успокоительного не осталось у вас?

Ангелы несколько секунд переглядываются, не решаясь, потом повторяют манипуляции с капельницами и неведомо откуда снова появившейся бутылкой водки, остатки которой по очереди допивают из горлышка.

3-й больной (после паузы): Вот это правильно… Жить-то всем хочется, мне вон, может, час остался, а тоже… Ну, тихонько, споем, что ль, чем собачиться?..

Ангелы во время пения танцуют цыганочку, больные обозначают танец на кроватях.

2-й больной: Чисто, нах, по-человечески.

3-й больной: Вроде и помирать не нужно, а, мужики?

1-й больной: Да-да, одно и то же мучает всех.

2-й больной (вскакивает на кровати, валятся капельницы, дальнейшее он произносит, стоя на кровати, держась одной рукой за спинку, а другую простирая вперед, как памятник): Пацаны! Брателло! Товарищи! Короче, к вам обращаюсь я, друзья мои! Завязываем эту хренотень вообще! Человек создан для счастья, как птица для полета, реально! Я сам в школе читал, но не верил ни грамма, а сейчас понял. Чего они нас лечат?! Чего мы перед ними шестерим? Лучше, блин, умереть стоя, чем жить на ихних коленях, как мелкие! Не надо мне печени, вы въезжаете? Не хочу у другана последнюю печень себе рвать, как поганый крысятник и отморозок. Как я с нею жить буду, если из-за меня другого пацана приморят? Человек, падла, звучит гордо, и ни хрена не надо жалеть человека, нах, не надо, я конкретно говорю, унижать его жалостью, его, сука, любить надо!!! Их власть — это наш страх, братаны, я без бэ говорю. У каждого народа такое типа правительство, которого он типа достоин, вы поняли-нет?! Я отказываюсь от печени. Передайте мою печень, за которую я бабки отдам, когда ее притаранят от реального жмура, в пользу детского дома, вы сечете, суки рваные, передайте ее в фонд памятника кому-нибудь или на церкву, а мне не надо вашей печени… Все, доктора, кончилась ваша власть, теперь беспредел и демократия будут у нас в палате! За нашу и вашу, нах, свободу! Мужская интенсивная терапия поднимается с колен! Ура, товарищи! Долой!

Звучит торжественный марш. Ангелы везут кровать 2-го больного по палате, останавливая ее у кроватей других больных — это выглядит, как объезд министром обороны парадного строя.

2-й больной (1-му больному): Не бзди, профессор, перезимуем!

1-й больной: В сущности, это свобода…

2-й больной (3-му больному): Дед, не торопись, пока живой!

3-й больной: Это ты правильно, парень…

2-й больной (ангелам, вернувшим его кровать на место и выстроившимся перед нею в шеренгу): Все у нас будет путем, девки! Без всяких пересадок, а как кому карта ляжет, поняли? Песню!..

С грохотом в палату врываются человек в красной одежде с надписью “реанимация” и человек в зеленой одежде с надписью “трансплантология”.

Человек в красном: Режим! Реанимация! Вы что, с ума все сошли?!

Человек в зеленом: Это ты зря… Лежать! Бояться! Здесь операционная группа!

Человек в красном: Операция “Пересадка”! Начинаем немедленно! В операционную везти некогда! Донора вяжите!

Человек в красном отключает все капельницы 1-го больного, пытаясь одновременно связать его извлеченной из кармана длинной эластичной лентой и придушить подушкой.

1-й больной (из-под подушки, глухо): Нам снова перекрывают кислород, друзья! Нам затыкают рот… Свобода слова…

Человек в зеленом (доставая из кармана шприц): Да пусть говорит. Только обездвижить надо, а потом анестезию… Местная сойдет…

1-й больной (вырвавшись из-под подушки, но уже связанный): Они всегда начинают с интеллигенции!.. Товарищи! Если вы не вступитесь, дойдет очередь и до вас. Они пообещают каждому новую печень, а отнимут последнюю…

2-й больной, все это время стоявший на кровати в позе памятника, наконец вмешивается — он прыгает на человека в зеленом, оба валятся на пол. При этом 2-й больной отчаянно кричит:

2-й больной: Суки! За другана всех порву, как бобик грелку! Свобода, блин, нах, мочи ментов!!!

Человек в зеленом исхитряется всадить иглу шприца в задницу 2-го больного, тот мгновенно затихает и лежит на полу неподвижно.

Человек в зеленом: Реципиент к операции готов, можно начинать.

Человек в красном и человек в зеленом вплотную сдвигают кровати 1-го больного, извивающегося в петлях эластичной ленты, и 2-го больного; вдвоем поднимают и кладут 2-го больного на его кровать. Оглядевшись, человек в зеленом берет с тумбочки 3-го больного лежащую там, среди кружек и тарелок с недоеденным ужином, старую финку с наборной рукояткой.

Человек в красном: Отличный инструмент, коллега, проверенный.

3-й больной: Слышь, командир, положи ножик, его мой батя еще с зоны привез, по ребилита… по амнистии, короче. Не трожь батину память. У вас же свои ножи должны быть? Особенные…

Человек в зеленом: Народная медицина, отец, надежнее будет… Да ты не бойся, мы перышко вернем.

Человек в зеленом заносит нож над 1-м больным.

1-й больной: Если ты не интересуешься трансплантологией, трансплантология заинтересуется тобой. Не спрашивай, по ком звонит колокол. Чужого горя не…

Человек в красном (придерживая 1-го больного, кивает человеку в зеленом): Больной, не нервничайте и замолчите, вы мешаете операции. Давай…

1-й больной: И всегда интеллигенция первой шла на голгофу…

1-й ангел: Прощайте, любимый!

Человек в зеленом: Сестры, готовьте реципиента, не отвлекайтесь!

2-й ангел: И моего замочат…

Человек в красном: Ну, давай же!

Человек в зеленом замахивается ножом. В это мгновение в палату с криками вбегает толпа людей в синих одеждах с надписями “пятый корпус”. У каждого из них в руках резиновая милицейская дубинка.

Люди в синем: Стоять! Лежать! Бояться! Руки! Больные, спокойно!

Люди в синем мгновенно связывают эластичными лентами человека в красном, человека в зеленом и ангелов. При этом в дело идет и лента, смотанная с 1-го больного. Связанные стоят смирно и понуро, не делая никаких попыток освободиться. Один из людей в синем обращается к больным.

Человек в синем: Внимание, больные! Ночью был совершен массовый побег из психоневрологического корпуса. Двое психически больных похитили профодежду докторов, девушки из наркологии к побегу готовились давно и сшили себе костюмы так называемых ангелов. Проявления опасного бреда пресечены, психбольные нейтрализованы. Отдыхайте, мужчины.

Люди в синем, подталкивая дубинками, строят связанных в шеренгу.

3-й больной: Одного не возьму в толк… Если это не ангелы, а женский алкоголизм из наркологии, то почему они летают? А если она не сестричка, то зачем ей моя утка сдалась?

3-й ангел: А ты попей с наше, отец — и полетишь, и утку подашь… Выпил — и ангел…

2-й больной(ни к кому не обращаясь, как бы в бреду): Я не понял… Если эти все на голову больные, то я кто? Если, допустим, я жду, что мне печень психи пересадят, то я сам псих или просто типа ошибаюсь по жизни?..

Человек в зеленом: Кто псих, только сверху видно. Понял, брат? Но ты туда не спеши и докторов не торопи, понял?

1-й больной: В сущности, это тоже насилие. Я снова против… Кто определил этих несчастных в сумасшедшие? Кто установил норму? В конце концов, у сумасшедших тоже есть права… Я протестую! Я не согласен с их мнением, но готов отдать печень за их право иметь это мнение… Впрочем, печень у человека одна. Как и Родина…

1-й ангел: Любимый, вы будете жить!

2-й больной (садясь в беспамятстве на кровати): Короче! Я не понял! Кругом, нах, менты… Подстава!

Обессилев, 2-й больной валится на спину, вытягивается и затихает.

2-й ангел (накрывая 2-го больного простыней с головою): Не парься, брат… Отпарился.

3-й больной: Власть переменилась, а рак-то остался… Попа, граждане, я дождусь или так помирать? И утку бы, сестричка…

Пытаясь дотянуться до утки, 3-й больной охает, откидывается на спину и тоже вытягивается на кровати в полный рост.

3-й ангел (покрывая 3-го больного простыней): Поп уже едет, отец… А утка тебе больше не понадобится.

Человек в красном: Эх, вы! Хирургии ждали, а как почувствовали твердую руку — крови испугались до смерти… Мелкие люди.

Человек в зеленом: А такая пересадка могла получиться!.. Не тот народ пошел.

1-й больной (декламирует): Жизнь кончается, а смысл ее неясен, / не разгадан, не определен, / одинаково любой ответ опасен, / каждый справедливо обделен / счастьем, утешением, покоем, / потому что счастья в жизни нет, / но зато в ней что-то есть такое, / что опасным делает ответ…

Люди в синем: Быстро, в пятый корпус, граждане психбольные, не митинговать!

Сумасшедшие плетутся к выходу, с трудом перебирая связанными ногами. Возникает песня, ее поют все — при этом 2-й и 3-й больные встают в полный рост, закутанные с головами в простыни.

Один из людей в синем выходит на авансцену.

Человек в синем (обращаясь к зрителям): Товарищи! Граждане… Песни этой мы не пели, а вы не слышали. Договорились по-человечески, а? Не было песни.

Но за его спиной хор действующих лиц продолжает повторять последние две строчки. Их подхватывает зрительный зал.

Постепенно все помещение погружается во тьму.

Радиоголос: Внимание, персонал, тревога по больнице! Из психиатрического отделения совершен второй за ночь групповой побег. Больные одеты в синюю форму охраны с надписями “пятый корпус”. Внимание, тревога по больнице!.. (после паузы, тихо и грустно): Блин, здесь нормальные еще остались или нет?!.

КОНЕЦ