Леонид Хейфец

Ворочается душа

Об авторе | Леонид Хейфец — режиссер и театральный педагог, народный артист Российской Федерации, профессор РАТИ, заведующий кафедрой режиссуры Театрального института им. Щукина.

При чтении этой книги с душой что-то происходит. Она ворочается. В темное, уснувшее, дремавшее, забытое проникает свет, теплая живая нежная кровь и впрямь — оживление, да и только. Смотришь на фотографию дедушки Бархина. Дедушка в форме царского офицера. С кортиком. Кажется высоким и очень красивым и очень, очень благородным. Высок оттого, что рядом мальчик, все же значительно меньшего роста. Я подумал — уж не Сережка ли? Потом рассмеялся. Как же это может быть Сережка? Да, это не Сергей. Это его папа — мальчик. Снимков много. Все прекрасные. Все память. Но фотография дедушки и папы — особая. К ней возвращаешься. Вскоре начинаешь думать про своего дедушку. Про папу. Все совсем другое. Дедушка был печник. Какие там кортики! Да и фотографий нет. Все сгорело в войну. Дедушка Бархина, мне кажется, многое предопределял. И папа. И изумительная “довоенная” мама. Сережа с них начинает и до конца книги помнит, помнит и правильно делает. И пишет он так, как должен писать внук этого красивого, интеллигентного, смелого и умного царского офицера. Казалось, что таких людей давно нет, но Сергей Бархин — есть! Ему можно позвонить, с ним можно поругаться, он работает и занимается разными делами, ездит за границу, иногда болеет, любит свою жену Леночку — Боже! Какая красивая Леночка опять-таки на снимке — где написано посвящение, ей, любимой красивой умной жене…

Читаешь книгу, рассматриваешь картинки-эскизы, зарисовки, фотографии замечательных макетов к замечательным спектаклям, фотографии родных, друзей, учителей, далеких, ушедших навсегда — ворочается душа…

Начинаешь очень скоро думать о прожитой жизни, своей, своих близких, всей страны. Очень скоро Сергей заставляет вспомнить свою собаку, кошку, лошадей, на которых некоторые из нас и он в том числе еле взбирались и которые никуда нас не везли, потому что мы не могли пятками бить их по животам или хлестать нагайкой. Его новеллы о лошади Машке и о таксе Ките — какие-то сгустки человеческой доброты и сострадания и, что важно, меньше всего к себе — любимым. Таких мест очень много. Вся книга из таких мест. Изумительная книга. Праздник. Если бы это зависело от меня, Нобелевскую премию присудил бы немедленно. Почему? Да потому, что в начале XXI века у очень многих людей при чтении этой книги заворочается душа. Вот почему. Много это или мало? Когда души умирают, когда им не до чего, когда все унижено и оплевано, когда нет и признаков надежды на что-либо человеческое, появляется книга, где все пронизано любовью, чувством правды, совести, если угодно. Боже! Прости меня за патетику. Я очень хорошо знал и дружил в какие-то годы с Мишей Буткевичем, но как о нем написал Сергей Бархин…

Возможно, и некорректны мои некоторые заметки и сравнения, но на том стою. В нашей культурной жизни произошло огромное событие. Вышла книга-альбом Сергея Бархина “Ламповая копоть”. Книга прекрасно издана, изумительно сделана полиграфически¹, с огромным количеством замечательных рисунков, фотографий , а главное — с редким по содержанию текстом, изложенным языком, уже давно не используемым нашей литературой.

Что еще удивительно. Мы проживаем одну жизнь. И прошедшие годы, столь многократно как будто описанные, сыгранные в театре и снятые в кино, при чтении этой книги просвечиваются с поразительно новой конкретностью, и кажется, что до Бархина никто это сделать так и не смог. И жизнь “после войны”, и Москва “стиляг” и “космополитов”, и даже “целина” и годы “застоя”, и появление “свободы”, и все это через судьбы множества людей, родных, друзей, учителей, множества известных и, что дорого, наверняка неизвестных для большинства читателей, незнакомых людей, которых автор в своей душе сохраняет, нежно и горестно помнит, заставляя еще и еще раз ворочаться наши собственные души.

P.S.

Когда Бархин дарил мне эту книгу — мы встретились в подземном переходе метро “Китай-город”, он купил газету, оказалась старая “Вечерка”, и завернул в неё книгу, чтобы не пачкался “супер”, как он сказал. Я, по правде говоря, про себя как-то хмыкнул, уж очень он преувеличивает значимость своего собственного “изделия”, чересчур “торжественно” воспринимает собственное сочинение. Сейчас, после прочтения книги, я немедленно обернул ее в газету, как в старые, добрые времена, и советую всем, кому посчастливится эту книгу заиметь, обязательно обернуть ее в газету, так, как делали мы когда-то с любимыми книжками.

 ¹ Книга С. Бархина “Ламповая копоть” (М.: “Близнецы”, “ГИТИС”, 2007) удостоена приза ХХ Московской международной книжной выставки-ярмарки в номинации “Искусство книги”.