|
|
|
Анна Аркатова
Под общим наркозом
Об авторе | Анна Аркатова родилась в Риге. Закончила филологический факультет Латвийского государственного университета, учится в Литературном институте им. Горького. Автор двух книг стихотворений, лауреат Волошинского конкурса (2006 г.). Живет в Москве.
Хемингуэй
Когда он погибает на войне,
Она уходит в горы на коне,
С собою взяв его ружьё и сбрую,
Он так и думал и любил такую.
Когда он выживает на войне —
Они вдвоём, другой пейзаж в окне.
Весенний город, клиника в Лозанне.
Она умрёт, не приходя в сознанье.
Когда в округе нет военных действий,
Тем более они не будут вместе.
Вино, веселье, рядом бой быков,
И счастье, обступившее с боков,
Куда страшней охоты, моря, фронта.
Восходит солнце из-за горизонта,
Заходит солнце, остывает речь,
И нет любви, чтоб это уберечь.
* * *
У него на столе порядок —
Ручка к ручке, листок к листку.
А в душе у него упадок.
И не хватит пяти тетрадок,
Чтоб свою описать тоску.
Он к бумаге подносит ручку
И чернил дорогих флакон,
Начинает одно из лучших,
Но её вспоминает, сучку,
И курить идёт на балкон.
Там верёвки дрожат тугие,
Трут прищепки больной зубок,
Там коварная, как сангрия,
Вся испанская драматургия
Рукояткою тычет в бок.
Он дыханье берёт с запасом,
Но подводит его запас.
Дом качается всем каркасом,
И никак не закончить фразу,
По которой легко и сразу
Тихий ангел узнает нас.
* * *
Оделся — и видно, что жизнь позади.
Канадская куртка мешком на груди,
И кепка не красит, а греет.
На два оборота замок запереть,
Перчатки в карманы не складывать впредь,
А складывать на батарее.
Оделся и вышел — а жизнь впереди!
Вот пёс без цепи забегает пути,
Автобусы на остановке,
И женщина смотрит, и чисто вокруг,
Не греет, но светит же солнечный круг,
И вьются же птицы, чертовки.
Знакомство
Храни меня в сухом прохладном месте,
Бери меня четыре раза в день,
Еды не надо. Зрелища и песни
Оставь другим. Давай поговорим.
Я знаю много слов почище ласки,
С которыми гуляют и лежат.
Ты удивишься, как легко далась мне
Вот эта фраза “где у них тут свет?”
Я знаю пауз млечные протоки,
Пока идёшь по выбранным местам
Из переписки, попиваешь соки,
Чтоб нас не заподозрили ни в чём.
Но губ моих вербальное устройство
Тебя не приближает ни на шаг.
Ты многолюбен. Ты — не из геройства,
Ты интертекста лакомый кусок.
Но если взять меня (см. начало),
Я вслух скажу не эту ерунду,
А то — как мало, как безбожно мало
Ты различим в нечаянном ряду.
* * *
Сведённая к нулю, лежащая под спудом,
скребущая во сне изнанку живота —
любовь, я не люблю уже твоей запруды,
в ней глубина — не та,
и фауна не та,
и берег твой погас,
и ты сама, по слухам,
давно ушла в песок с бумажного листа,
а как брала!
на раз!
на дурочку!
на муху!
на раздеванье,
на
ныряние с моста!
* * *
Нет секретов у пластики —
Если лежишь на спине,
Глаже, моложе и ласковей
Кожа на роже вдвойне.
Юности маска посмертная!
Хочешь увидеть? Ложись
сверху — тут дева усердная
символизирует жизнь
в самом её цветении,
где никаких морщин,
трещин,
следов правления
лучшего из мужчин.
* * *
“Они войдут — и негде спрятаться”
Лена Исаева
Собака выросла, состарилась.
Гуляет мало, много ест.
А я — Егоров-и-Кантария —
Всё рвусь в обстрелянный подъезд.
Как будто флаг несу за пазухой,
Как будто орден на груди,
А жизнь такую держит паузу,
Что можно жизнь соорудить!
Из матерьяла из подручного
(Да можно даже без него),
Но я другим вещам обучена
Преподавателем ГО.
Я за минуту с половиною
Перебирала автомат,
Пока он шёл ко мне лавиною —
Во всём, что будет, виноват.
Я промывала раны рваные,
Спасала кукол из огня,
Скажи — откуда же неравные
С тобою силы у меня?
Вот я стою — пролёты сыплются,
Я точно знаю — справа дзот.
Ко мне, мухтар! Собака сытая
Лежит на месте. Кость грызёт.
* * *
Уходящий в комнату другую,
Не допивший моего тепла,
Дай хотя бы вещи упакую,
Что на этот случай берегла.
Что тебе понадобиться может,
Если там пустынно и темно —
Голос мой? Горячечная кожа?
Жизнь? Гордыня? Что-нибудь одно?
* * *
Приезжает Мишель Легран.
А я думала — он уже умер,
А я думала, он уже умер,
А дело его живёт.
Потому что висит экран,
Механизм растворяет сумрак,
Между курток и между сумок
Тёплой белкой дрожит живот.
Приезжает Мишель Легран.
И, покуда с тобою мы спали,
Знать не зная об этом скандале
В дебелой своей дали,
Был уже голубой загран-
паспорт выдан для femme fatale,
Зонтик сложен, ключи передали,
И французский батон испекли.
Приезжает Мишель Легран,
И опять проступает грань,
За которой вся жизнь — тамань,
Дикий обморок, контрабандисты,
Только здесь — к рукаву рукав —
Можно жить ещё, жизнь поправ,
Всю любовь к животу прижав,
Или к косточкам — как монисто.
* * *
Говорю себе для простоты,
Чтоб не ждать, не рваться вон в подпитии:
Ну, считай, что развели мосты.
А сведут? — не знаю, мы не в Питере…
* * *
Как будто чудом выжившая муха,
Гудит любовь у глохнущего уха,
Поймай её, прихлопни, наконец!
Ты, вроде, с биологией знакома —
Чего ты ждёшь зимой от насекомых?
Порханья? Взлёта? Мёда?
Мо-ло-дец.
* * *
Что делаешь, любимая?
Люблю!
А вечером?
Люблю ещё сильнее.
А ты, любимый?
Я — тебя гублю
Так искренно, так нежно,
Как умею.
* * *
Молодильные яблоки ела,
Ключевую водицу пила,
Чтобы старость меня проглядела,
Обозналась бы, мимо прошла.
Удалось! Не заметила, сука!
И пошли хороводом ко мне
И любовь, и печаль, и разлука,
И тоска на чужой стороне.
* * *
Дёргаешь плечики — что же надеть?
Вечная паника у гардероба.
Брось — начинается третяя треть,
Где-то кроится последняя роба.
Что тебе брошки, платки, кружева?
Думай о главном — ведь ты же большая!
Думаю: главное, юбка жива,
Что надевала, тебя провожая.
* * *
Я отключила дальний свет,
Теперь мы движемся на ощупь.
И рядом — никаких примет,
Чтоб делать это было проще.
И никакой такой звезды,
Что падает в момент приватный,
А только я и только ты,
И выключатель прикроватный.
* * *
Разверни, распеленай,
Раствори остатки,
Ничего опять не знай
Про устройство матки!
Только влага, только власть,
Только вкус и проба —
Сами лягут мастью в масть
Нежностей микробы.
* * *
Молоко на губах не обсохло,
А уже подступало к соску.
Юность — старости: Что ты, оглохла?
Что молчишь? Наглоталась песку?
Беспросветно влюблённую мямлю
Отведи на шесток куковать —
Не по чину, не время, и нам ли
Всё бояться, что скрипнет кровать?
* * *
Ну и что, что под общим наркозом,
Ну и что — что влияет на мозг.
Я согласна на тихую прозу,
На свечной стеариновый воск.
Я освою простейшие формы,
Дорогие слова одолжу…
Сухо в горле. И ветрено в горне.
И просторно над домом чижу.
|
|
