Иосиф Нелин

Денис Датешидзе. За отсутствием

Ноты экзистенциальной тоски были присущи поэзии с давних времен: Джон Донн,
Генрих Гейне, Виктор Гюго… И всегда, как мне кажется, были более продуктив-
ны в воздействии на читателя, нежели настроения радости и веселья. В русской поэзии выразителями непреходящей печали были Баратынский, Некрасов, Есенин и, конечно, Лермонтов. Именно с его строками “Уж не жду от жизни ничего я…”, “И скучно, и грустно…” резонируют многие — лучшие — стихи Дениса Датешидзе:

В стихах Дениса Датешидзе — в его лексике, философских подтекстах — узнаваемость сегодняшнего дня. Они никак не тождественны классическим образцам минувших времен. Просто еще раз убеждаешься, что, как бы ни менялась окружающая человека действительность, сам человек изменяется мало.

В статье Елены Невзглядовой (“Звезда”, 2001, № 2) перечислены пять качеств, необходимых современному поэту, и показано, что Датешидзе ими обладает. Отмечена некоторая приверженность определенным настроениям. В заключение поставлен непростой вопрос: станет ли автор рассматриваемых стихов большим поэтом? И вот две вышедшие с тех пор книги: “…другое время…” (2003) и “За отсутствием” (2005). Радикальных изменений в самом духе творчества Датешидзе не произошло, однако движение в каком-то главном направлении — в сторону большой поэзии — налицо.

В лучших стихах Датешидзе, наряду с первым — видимым — планом, есть второй, ощущаемый (понимаемый?) план. Вот стихи о судьбе великого множества птиц, дублирующих, повторяющих друг друга. Зачем столько? Такой вопрос естественным образом проецируется на судьбу множества людей, с высоты птичьего полета неотличимых один от другого: “У каждого свой неповторимый космос!”. И странным, чуть ли не парадоксальным представляется настойчивое возвращение к главной, доминирующей теме — отчуждению, отстраненности в ущерб овладению более широким кругом сторон бытия, автору и читателю интересных.

Странным потому, что Датешидзе — поэт, надежно владеющий словом, способный точно воспроизвести не только любую мысль, но и ее нюансы.

Книги Датешидзе представляют собой скорее поэтические циклы. И все же некоторые стихи последней книги показывают, что, будучи большим мастером версификации, поэт находится на переломе — в поисках новой содержательности. Появляются настроения бодрости, веры в разумность происходящего (“Тяжелые сплошные облака”) и даже социальные мотивы (“Один — спивается. Другой вот-вот свихнется”).

В упоминаемой выше статье Е. Невзглядовой подробно и с акцентированным одобрением рассмотрена поэтика Датешидзе. С той поры она (поэтика) мало изменилась. Подчеркну лишь приверженность и верность не очень ныне модной классической русской просодии и тому способу заканчивать стихотворение какой-либо черточкой бытового фона, которая, казалось бы, и не имеет прямого отношения к контексту, однако удачно подчеркивает особенность его интонации: “И буйная растет трава / Вокруг заплеванной скамейки”, “Будильник на шкафу / Стучит себе без всяких перспектив”. Выразительны афоризмы: “Сомнительный эквивалент / Бессмертия — совокупленье”, “Самому-то смыслу, что, не надо, / Чтоб его почаще обретали?!”, “Жаль, что, сколько тел ни перетрогай, / Опыт даст нам меньше, чем берет”.

В тех строчках, где прорывается боль от катастрофы личных отношений, ностальгия по прошлому, — поэту веришь. Все прочее звучит абстрактно и, главное, неоригинально.

Датешидзе — поэт с узнаваемым голосом. Это можно утверждать без какой-либо натяжки. И неизбежные (вполне нормальные) влияния особой роли не играют. Трудно ныне избежать интонаций, навеянных стихами Бродского (например, “Видимо, мне никогда не найти покоя” в книге “…другое время…”), но строки: “Ни надежд — ничего под рукой. / Неземной, ослепительный свет!” поэту явно чужды — прямо Надсон какой-то.

Рискну высказать соображение едва ли не кощунственное. Судя по стихам, Денис Датешидзе человек верующий. Это обстоятельство, как представляется, входит в противоречие с его последовательным неприятием действительности, с его философским скепсисом. Тут уж что-либо одно: либо тотальный скепсис, либо смирение. То есть налицо драма духа… Впрочем, это категории непростые и небесспорные.

Но есть ведь и другая вера. В книге “За отсутствием” есть такие стихи: