Дмитрий Володихин

Виктор Пелевин. Священная книга оборотня

Говорят, Уолт Дисней собирал случайных людей с улицы, сажал их в кинозале и показывал новый мультфильм. Сам он садился с хронометром в руках и засекал время: если зал не смеется в течение тридцати секунд, значит, кусок надо переделать...

Секрет “рыночного” продукта в сфере кино, анимации, музыки, литературы состоит в том, что потребитель, “осваивающий” недавно приобретенный товар, должен проходить через каскад “аттракционов”. Иными словами, если речь идет о литературе, покупателя книги требуется эмоционально вовлечь в текст и регулярно подбрасывать ему фишки, примочки, мульки, хохмы, феньки — желательно в виде приколов, но подойдет также батальный забой или, на худой конец, любовька. Вот главная заповедь в курсе молодого бойца-рыночника. Не отпускать юзера книги! Не столь важно, о чем текст, важнее, чтобы юзер не прекращал юзать. Тогда у него появится здоровый балдеж, бодрое настроение и желание купить очередную версию данного продукта, т.е. новую книгу того же автора.

Виктор Пелевин обрел известность прежде всего не на почве популяризации эзотерики в стране лаптя и нагана. И не из-за сверхъестественного чутья на политическую обстановку в Эсэнговии. Он всегда и неизменно заботился о плотности каскада “аттракционов”. Он никогда не выпускал хронометр из рук. Даже в те далекие времена, когда полудиссидент Пелевин мерещился многим как исполнитель роли полуинтеллектуала, часики с секундной стрелкой уже полеживали в кармане его жилета. С годами все стало яснее, и когда слава Пелевина достигла вершины (между “Чапаевым...” и “Generation P”), он, уже очевидный автор-рыночник, почти демонстративно вынул из кармана брегет с секундомером.

Но выход сборника “Диалектика переходного периода из ниоткуда в никуда” многое изменил. Чтобы понять рыночные механизмы, так или иначе трансформирующие текст, удобнее всего сравнивать этот текст с иным товаром. Например, с автомобилем. Так вот, “ДПП (нн)” был очень странной, очень экспериментальной машиной. Заглавную вещь сборника, роман “Числа”, автор до отказа наполнил мульками-феньками. Фактически весь текст состоит из них. Ожидался, наверное, читательский ажиотаж. Но, судя по сравнительно небольшим (для Пелевина) тиражам, случилось прямо противоположное. В чем дело? А в том, что “ДПП (нн)” напоминает навороченный автомобиль... без мотора. Стремясь по максимуму выполнить первую заповедь рыночника, Пелевин забыл о второй: рыночному продукту не следует покидать поле литературной благопристойности. Нет, речь идет не о наличии/отсутствии неконвенционной лексики и не о проценте расчлененки-раздеваловки-убиваловки. Рыночный текст подчиняется требованиям старинного, классического, а в идеале классицистского литературоведения. Крепкий сюжет, единство действия, желательно — единство времени и очень желательно — идея в духе двух проклятых русских вопросов: “кто наши?” и “знаете ли вы устав?” До “ДПП (нн)” Пелевин работал честно и однообразно, просвещая целевую аудиторию (сектор среднего класса, претендующий на интеллектуальность): “Во-первых, наши — просветленные. Во-вторых, правильный устав — восточная эзотерика, некое подобие ваджраяны, но в очень вольном толковании”. Старательные адепты с добротной регулярностью просветляются, нестарательные неадепты тупо тратят жизнь на наркотики, секс и Пушкина. Очередной просветлевший понимает: все кругом — пустота, сон мирового разума о самом себе. Лучшим выходом будет просветлеть до упора, войти в радужную реку мирового сознания и полностью в ней раствориться.

В “Диалектике...” проповедь ампутирована. Возможно, Виктора Пелевина посетило здоровое чувство усталости от повторов. С точки зрения литературы это так естественно! Зато с точки зрения рынка это непристойно. И рынок за своеволие отомстил Пелевину. Вот причина, по которой, вероятно, в автомобиле... э-э-э... романе “Священная книга оборотня” мотор опять присутствует, и это двигатель старой проверенной марки “Урган Джамбон”. Центральный персонаж, лиса-оборотень, устало включает магнитофон с проповедью: “Мир — самовоспроизводящийся в умах людей кошмар, морок. Мир есть пространство страдания. Мир надо покинуть. Надо очень-очень крепко осознать иллюзорность всего, в том числе собственного тела, сознания, личности, и уйти в нирвану. Раствориться, опять-таки, в мировом потоке Пустоты”.

Откат нормальный! Благопристойность восстановлена, мулек по тексту разбросано предостаточно.

Но этого мало! Как говорят маркетологи, проект минует несколько стадий. На пике популярности его именуют “дойной коровой”, а когда начинается спад, его ожидает стадия “дохлой собаки”. По всей видимости, человек-проект Виктор Пелевин миновал свой пик. Что делают с проектом, двигающимся в сторону “дохлой собаки”? Либо дожимают до упора, досуха и отстреливают, либо модифицируют. Иными словами, вводят одно или несколько важных изменений, в результате которых юзер должен ощутить: “О! Нечто новенькое. Раньше на форд автопилот не ставили...”. Или “О! Раньше на форд не ставили экологический фильтр выхлопа...”. Таким образом, новый роман Пелевина нуждался в модификации, в фильтре для выхлопа, в новом дизайне капота, в затененных ветровых стеклах... не важно. Что-нибудь новенькое!

А в рамках восточной эзотерики не развернешься, все время получается тот же форд — вид сбоку, тот же форд — вид слева.

И автор “Священной книги оборотня” ввел две новинки. Во-первых, если прежде он сообщал читателям: “Россия — страна особенно неблагоприятная для достижения просветления, поскольку здесь трудно осознать всю глубину собственной замороченности”, то теперь градус любви к “дыму отечества” повысился: “Это волчья страна! Здесь даже истину сумеют использовать на благо спецслужб, здесь даже оборотни служат вере, царю и русскому народу”. В предыдущих текстах вообще не складывалась ось “авторизованный центральный персонаж — Россия”; капелька брезгливости в море индифферентности, да и все. В новом романе поименованная ось сложилась, она нарочито углублена в почву путинского времени и кратко может быть сформулирована следующим образом: “Здесь нет ничего, кроме тупой, самодовольной, агрессивной грязи”.

Во-вторых, автор сообщил целевой аудитории о разновидности адептов, которые все вроде бы делают правильно и много знают про истину, но просветления у них никак не получается. Причина проста: они обманывают себя, цепляясь за мир, придавая ему в своем сознании материальность. Таких хитрецов надо вышибать из состояния самогипноза, и лучшего средства, чем вспышка любви, не найти.

Любовь — лучшая отмычка к замку на дверях нирваны!

Предлагается инструкция по применению любви (стр. 380): “Сперва бесхвостая обезьяна должна зародить в своей душе любовь, начиная с самых простых ее форм и постепенно поднимаясь к истинной любви, у которой нет ни субъекта, ни объекта. Потом она должна переосмыслить всю свою жизнь, поняв ничтожество своих целей и злокозненность своих путей. А поскольку ее раскаяние обычно лживо и недолговечно, ей следует прослезиться по поводу своих черных дел не менее тридцати раз. И наконец, обезьяна должна совершить магическое действие...”, т.е. следует обрушить всю мощь любви на орган, творящий морок и самогипноз. Работа оглушенного органа прервется, тут-то и придет долгожданное растворение в Пустоте.

Вот и вся модификация. Автопилот плюс девственно чистый выхлоп серьезно повысили потребительскую ценность автомобиля...

Общий вывод: “Священная книга оборотня” — добротный рыночный продукт, выполненный грамотно, технично, в полном соответствии с современными маркетологическими стратегиями. И до тошноты предсказуемый. О вступи?те, вступи?те в Радужный Поток! Истинно, истинно говорю вам, братья и сестры...