Мария Ватутина

«Не делай такие глаза»

Об авторе

Мария Олеговна Ватутина родилась в 1968 году в Москве. Имеет высшее юридическое образование. В 2000 году окончила Литературный институт им. А.М. Горького. Стихи печатались в журналах «Молодая гвардия», «Русское эхо», «Новый мир», «Кольцо «А»», «Поэзия», «Знамя» (№ 10, 2001 год) и в других. Член Союза писателей. Живет в Москве.

              *  *  *
			  
Ребёнок стоит на стуле возле окна.
Целует через стекло пространство.
Жизнь возлюбленная, ты возобновлена!
Ибо смысл эволюции — постоянство
И обновление. Ну, например, светил,
Заповедей, обличия и пейзажей
Урбанистических, зацелованных что есть сил
Ангелами с высоты многоэтажек.

              *  *  *
			  
Жизнь начинается с тела.
Смерть, коль душа уцелела,
С неба, в котором гроза.
Баба Яга улетела,
Не делай такие глаза.
Таня сапог промочила,
Вынула мячик из ила.
Лапу пришили кому...
Может быть, и не тому.
Выжила девочка эта:
Сонечка, Лиза, Джульетта,
Оба Болконских — в раю.
Баюшки-баю-баю.
Главное — ходишь по свету.
В смысле, кемаришь под эту
Музыку стройки вдали.
Не задавайся вопросом
Смысла. Посапывай носом,
Спи, замолчи, не гули.

              *  *  *
			  
Полон не ответов, но вопросов,
Торопясь к последней литургии,
Бегает по кладбищу Иосиф,
Ищет место свято для Марии.
	Ищет место пусто для ночлега,
	Просит разрешенья у начальства.
	А начальство пучит от нахальства:
	— Пусть себе возносится на небо!
А её в соборе отпевают,
А куда везти ещё не знают.
	Потеснитесь, кости на погосте.
	За стопарь удавятся лопаты.
	Ты куда теперь, Мария? — В гости,
	Го’спода пути витиеваты.
Спи, Мария, местная бродяга.
Всё на свете выдержит бумага.

              *  *  *
			  
Позабыв и то, что читала из
Иоанна, Павла et cetera,
Я сама себе сочиняла жизнь.
Сочиняла с вечера до утра.
А с утра до вечера словари
Изучала, книжки и жития.
Говорил Господь: — Выбирай, бери,
Хороша вот эта, она — твоя.
Быт налажен в ней и любовь цела.
А я ночи поздней опять ждала.
Понимаешь ты, я сошла с ума,
Я сама губила себя, сама.
И в молчаньи небо тускнело вдруг
Надо мной среди светового дня.
Горевал Господь, выпускал из рук.
Говорил: — Теперь не зови меня.
И, огладив бороду, уходил,
Улыбаясь дымчато, словно кот.
Он и Сам — Поэт, Он и Сам — Один,
Он и Сам не ведает, чем живёт.

              *  *  *
			  
«...единственный способ предсказать
будущее с какой бы то ни было точно-
стью — это когда на него смотришь 
сквозь довольно мрачные очки».
                                                       И. Бродский
Тятенька, маменька, вот ваши сети.
Мёртвые дальше плывут.
Ни на кого не похожие дети
В семьях вчерашних растут.
Из всевозможных предложенных родин
Выбрали б детский приют.
И за копейку во тьме подворотен
Резали б каждого тут.
Окна выходят на узкоколейку.
Кушай и в лес не смотри.
Маменька, тятенька, дайте копейку,
Так, поиграть до зари.
Так, поиграть на земле голопятым
В тысячелетьи своём.
В третьем, в глухом и немом, в тридевятом.
Все мы туда уплывём.
В век инквизиторов, смертников, судей,
Частников и солдатни.
Дети играют в войну из орудий,
Созданных в прежние дни.
Дети хотят юридических знаний.
Дети на судей идут.
Тятенька, маменька, жди наказаний.
Суд приближается, суд.

              *  *  *
			  
Камень — оружие непростое.
Лучше сварганить себе пращу.
Я научилась прощать такое,
Что и тебя как-нибудь прощу.
	Той, кто ночи с тобой коротает,
	Пусть эта формула будет в новь:
	Дикие формы приобретает
	После кончины твоя любовь.
Длится и длится распад пространства,
Снег заметает крыльцо и сад.
Уничтоженье земного царства
В царстве небесном тебе простят,
	Ибо творится и там такое,
	Что не до наших с тобой разлук.
	Я ощущаю себя рекою
	С каменной россыпью у излук.
Бьётся во мне ледяная плазма:
Ты не оставишь меня в живых.
Местный философ, живущий праздно,
Первым свихнётся из вас двоих.

              *  *  *
			  
Как пасмурно в округе. Кружевной
Лес предстаёт узорчатой завесой.
Я молча наблюдаю за женой
Губернского поэта — поэтессой,
Дитя уходит, мужем стол накрыт,
Жена читает собственные строфы.
И странно, что сей мир ещё стоит.
Стоит и не расходится с Голгофы.
А потрясений новых нет и нет.
Вот разве что открытье на четвёртом
Десятке лет: тебя никто в ответ
Не возлюбил!
Нас угощают тортом
Поэт и поэтесса. В городке
На славу выпечка, и рынок словно 
                                  кратер.
И с должности уходит налегке
Любитель виршей, местный прокуратор.