Н. Малыгина

Творчество А. Платонова: проблемы, подходы, полемика

Творчество А. Платонова: проблемы, подходы, полемика. Семинар. Институт русской литературы РАН (Пушкинский Дом), 15—16 октября, 2003.

История семинара началась в 1989 году, когда совершился очередной “коренной перелом” в официальном отношении к Платонову — писатель дождался признания: было разрешено провести научные конференции о его творчестве.

Первая попытка устроения платоновской конференции — к 70-летию писателя в 1969 году в Воронеже, в Воронежском университете, — не удалась. Конференцию запретили. В память об этом остался первый сборник научных статей о Платонове, заложивший фундамент отечественного и зарубежного платоноведения.

В 1989 году прошли международные конференции к 90-летию Платонова в Воронеже — на родине писателя, в Москве — в ИМЛИ и Литературном институте и в Пушкинском Доме. Прошли празднично и многолюдно, с большим количеством секций и приглашением известных ученых.

Тогда и обозначились три основных центра исследования творчества Платонова.

У Пушкинского Дома среди них — свое особое место. Отличие проводимого здесь платоновского семинара от других конференций в том, что он проводится ежегодно. О каждом семинаре публикуется хроника в журнале “Русская литература”, который издается в ИРЛИ.

Семинар начал работать в ИРЛИ потому, что в рукописный отдел Института русской литературы вдова писателя Мария Александровна Платонова передала часть платоновского домашнего архива. Так у сотрудников сектора новейшей литературы (тогда он назывался сектором советской литературы) появилась возможность и необходимость заняться текстологическими исследованиями рукописей писателя. Сюда попали ценные вещи — первый вариант текста романа “Чевенгур” (его первоначальное название — “Строители страны”), рукопись “Котлована” и многое другое.

Работу возглавила Н.А. Грознова, заведовавшая сектором в те годы. Трудность предстоявших сотрудникам сектора текстологических исследований состояла в том, что до этого сектор многие годы занимался изучением творчества официально признанного классика советской литературы Леонида Леонова. Специалистов по творчеству Платонова еще предстояло вырастить.

Этой цели в первую очередь и служил платоновский семинар.

За прошедшие годы в секторе новейшей литературы ИРЛИ выросли серьезные специалисты по творчеству А. Платонова — В.Ю. Вьюгин и Е.И. Колесникова. Они выпустили академическое издание “Котлована”, несколько сборников статей по материалам проведенных семинаров, материалам из архива.

В. Вьюгин и Е. Колесникова стали постоянными организаторами семинара после смерти его создателя Н.А. Грозновой.

За 14 лет работы семинара возникло сообщество его постоянных участников — исследователей творчества Платонова: Л.П. Фоменко из Твери, Н.М. Малыгина, Н.В. Корниенко из Москвы, И.А. Спиридонова из Петрозаводска, М.А. Дмитровская из Калининграда и др.

Постоянными заинтересованными слушателями семинара были сотрудники ИРЛИ.

Кроме того в работу семинара ежегодно включались новые участники. Они приезжали отовсюду: И.И. Матвеева из Шуи, Л. Червякова из Саратова, С.И. Красовская из Благовещенска.

Именно сюда — на платоновский семинар в Пушкинский Дом — впервые приехала аспирантка из университета Хельсинки Хели Костова. В 2000 году она выпустила книгу “Мифопоэтика Андрея Платонова в романе ?Счастливая Москва”” и защитила диссертацию в университете Хельсинки.

Сюда регулярно приезжают из Англии, Японии и других стран переводчики произведений Платонова на английский и другие языки. На прошлом семинаре выступала с докладом известная переводчица, профессор университета Эссекса (Англия) А. Ливингстоун. Уже второй раз участвует в работе семинара переводчик Роберт Чандлер. В его переводе на английский вышли “Котлован”, “Джан” и др.

На этот раз специально ради участия в семинаре проделала долгий путь — многочасовой перелет на самолете из Японии — исследовательница Кубо Хисако.

Нужно заметить, что формулировка темы семинара 2003 года “Творчество А. Платонова. Проблемы, подходы, решения” стала результатом отказа от первоначально задуманного рассмотрения творчества Платонова в контексте авангарда.

Оказывается, до сих пор в нашем литературоведении существуют запретные темы, обсуждать которые считается неприличным. К разряду таких тем относится искусство авангарда. Видимо, наивно пребывать в заблуждении, что ушли в прошлое времена, когда связь художника с этим направлением искусства, мягко говоря, не поощрялась.

Все же, несмотря на отмену первоначального плана семинара, в части докладов рассматривалось отношение Платонова к искусству авангарда. Тема эта давно утвердилась в платоноведении: о связях творчества Платонова с живописью Филонова, Малевича, Шагала, Лисицкого, с архитектурными проектами Татлина, об интересе Платонова к эстетике авангарда Лефа, творчеству Маяковского писали в статьях, диссертациях и книгах.

Тем важнее было определить современный взгляд на перспективы ее дальнейшего исследования.

Н.М. Малыгина (Москва) в докладе “Эстетические принципы авангарда в творчестве А. Платонова” сказала о том, что интерес писателя к искусству авангарда проявился уже в его раннем творчестве. Освоение принципов авангарда у Платонова было вполне осознанным: он не случайно откликнулся на программную статью теоретика Лефа Н. Чужака “Искусство как жизнестроение” в журнале “Леф” (1923, № 1) и высказал согласие с ее содержанием.

Обнаруживается глубокое воздействие на А. Платонова творчества В. Хлебникова. Многие образы Платонова и Хлебникова (образ “погасшего солнца”, “победы над солнцем”, образ “взрыва” старого мира, образы “птицы-растения”, “человека-растения” и “города-растения”) имеют общие источники в Апокалипсисе, древних мифах, живописи авангарда.

В произведениях Платонова обращают на себя внимание многочисленные аллюзии из “Воззвания Председателей земного шара”, утопии Хлебникова “Кол из будущего” и др.

Переводчик Роберт Чандлер (Лондон) провел сопоставление живописи К. Малевича и творчества Платонова. Он сказал о том, что у Малевича, по наблюдениям его исследователей, выражен разрыв между мироотношением и мировоззрением. В его картинах передается не оптимизм надежды, а ужас перед апокалипсическим распадом. Он обратил внимание, что на картине Малевича изображены крестьяне без лица. Изображение головы крестьянина напоминает икону, в этом образе содержится предчувствие предстоящей крестьянству трагедии, хотя картина написана до коллективизации.

Образы Малевича сопоставимы с персонажами романа “Чевенгур”. Ожидание председателя чевенгурского ревкома, что после кровавой расправы над буржуями наутро может не взойти солнце, напоминает “Черный квадрат” Малевича.

Сходство Малевича и Платонова в том, что оба редко объясняют себя.

Р. Чандлер сказал о том, что картины Малевича иллюстрируют издание повести “Джан” в Англии.

Исследовательница Кубо Хисако (Япония, Вакканай) сделала доклад о “книге травы” в творчестве Платонова. Мотив “человека-растения” уже был намечен в исследованиях о Платонове. Кубо Хисако заметила совершенно новую медиативную роль травы в произведениях Платонова: трава несет на поверхность информацию об умерших, погребенных в земле.

Нонака Сусума (Япония, Сайтама) в докладе “Силлепсис в “Котловане” (Сопоставление подлинника с переводами)” рассмотрел одно из распространенных языковых средств творчества писателя и возможностей его сохранения в языке перевода.

М.А. Дмитровская (Калининград) сделала доклад об актуализации в творчестве Платонова мифологических источников и об осознанном обращении писателя к этим источникам. Она провела анализ имен персонажей рассказа “Свежая вода из колодца” и выявила в нем мифологический подтекст.

В докладе Н.В. Корниенко (Москва) “Текстология и поэтика (на материале творчества А Платонова)” была поставлена проблема соотношения текстологических исследований и анализа поэтики произведений в платоноведении. Было сказано о том, что текстологическая работа опирается на результаты изучения поэтики творчества Платонова. Рассматривалась методика выяснения времени создания произведений Платонова путем выявления в текстах писателя песенных реминисценций. У Платонова часто цитируются песни советских лет. Время их создания и бытования песен указывает на годы работы писателя над его произведением.

Доклад содержал сенсационные сведения о недавно установленной дате написания повести “Котлован”. Последние исследования рукописей повести привели к заключению, что “Котлован” был написан позднее “бедняцкой хроники” “Впрок” и повести “Ювенильное море”. До сих пор считалось, что “Впрок” и “Ювенильное море” появились после “Котлована”.

Методологическим проблемам исследования Платонова были посвящены доклады К. Баршта (Санкт-Петербург) “Пути и методы монографического исследования творчества А. Платонова”, Н.Г. Полтавцевой (Москва) “Методологические проблемы исследования творчества Андрея Платонова”.

Анализ поэтики прозы Платонова содержали доклады И.А. Спиридоновой (Петрозаводск) “Проблема целостности платоновского текста в литературоведческом анализе”, В.Ю. Вьюгина (Санкт-Петербург) “Истинная интерпретация или интерпретация истины”, Е.И. Колесниковой (Санкт-Петербург) “Поэтика двойственности и проблема авторефлексии”, Н.Н. Брагиной (Иваново) “Музыка “Реки Потудань” (музыковедческий анализ литературного текста), С.И. Красовской (Тамбов—Благовещенск) “Жанровый аспект изучения творчества Платонова”.

Прозвучали также доклады о языке писателя: М.Ю. Михеев (Москва) “Че(в)-вен(г) — гур(т): этимологический этюд”, Л.В. Лукьянова (Санкт-Петербург) “?Прецедентные феномены” в рассказе ?Афродита””.

После семинара зашел разговор о том, можно ли выделить ленинградскую-петербургскую школу в платоноведении.

Важно напомнить, что до начала 1970-х годов русская литература 1920-х годов ХХ века находилась под запретом. Сегодня трудно представить, что труды ученых Пушкинского Дома В.В. Бузник, Н.А. Грозновой о прозе 1920—1930-х годов, о рассказе и повести тех лет были настоящим открытием огромного неизвестного материка русской прозы. Они до сих пор в основе своей не устарели. На этих работах выросло несколько поколений аспирантов, исследователей, вузовских преподавателей.

Мое отношение к Пушкинскому Дому связано с незабываемым для меня событием — здесь в журнале “Русская литература” в аспирантские годы была напечатана моя первая статья о Платонове в 1977 году. Мне было особенно дорого, что на нее писала рецензию и рекомендовала ее в печать Н.А. Грознова.

У Платонова есть удивительные строки о воздействии на окружающий мир скрипичной музыки: “Скрипка играла лучше, чем он мог (скрипач. — Н.М.)… мертвое и жалкое вещество скрипки производило из себя добавочные живые звуки, играющие не на тему… Пела и вела мелодию сама, привлекая себе на помощь скрытую гармонию окружающего пространства, и все небо служило тогда экраном для музыки, возбуждая в темном существе природы родственный ответ на волнение человеческого сердца” (“Скрипка”).

В этих строках — объяснение, ради чего не очень богатые люди за собственные средства ежегодно отправляются в Петербург, чтобы поделиться своими мыслями о творчестве писателя.

Семинар с его атмосферой становится их “экраном”. На семинаре заметно, что незримым учителем собравшихся здесь людей является сам Платонов. Особое свойство его творчества — оно откликается на искренние попытки понять писателя. Оно не терпит “кавалерийских наскоков” тех, кто использует его как средство показать себя. Платонов требователен к своим толкователям. Он безжалостно реагирует на незрелые суждения. Он решает, кому открыть свои тайны, — и тогда исследователь ведет наблюдения изнутри платоновского мира. А для кого-то этот мир остается, как писал один литератор, “герметически замкнутым”.

Главный “экран” семинара — современная культурная среда. Большинство участников семинара — вузовские преподаватели, многие из них живут в провинции. Конечно, их на семинаре могло быть гораздо больше, но они не всегда могут себе позволить поездку в Петербург, а научные командировки вузовским преподавателям уже давно не оплачиваются.

Поэтому семинару необходима постоянная финансовая поддержка со стороны Российского Гуманитарного научного фонда.

Смысл работы семинара — в его влиянии на уровень современного литературоведения и вузовского преподавания литературы.

Вот почему так нужен платоновский семинар в Пушкинском Доме.