О поношении и любви, или

В минувшем году в “Знамени” была опубликована рецензия Галины Ермошиной “Хроника провинциальной жизни” — о литературной газете “Складчина”, выходящей в Омске с марта 2002 года. Мы не ждали и не ждем, что сам по себе факт появления такого издания и его существование в течение почти уже двух лет в наше непростое для культуры время обеспечат добрые слова и хвалу со стороны читателей и критиков — взыскательная и объективная критика всегда на пользу делу. Но статья Г. Ермошиной поразила совсем иным. Выдержанная в стиле холодной, презрительной иронии, рецензия не выказывает никакого интереса автора к объекту своих инвектив. Тут и обвинение “несостоявшихся” беллетристов в приверженности соцреализму — бездоказательное и огульное; и беспощадные, словно пригвождающие характеристики: провинциальная узость кругозора, отсутствие четкой концепции, поверхностность в отражении жизни, прописные истины, в которых все слишком разжевано; и наконец, припечатано в хорошо знакомом с советских времен проработочном стиле: “подобные тексты провоцируют ожирение ума”, “нет смысла разговаривать об отдельных авторах и отдельных текстах, их особенностях и отличиях. Их попросту нет… в газете “Складчина” пишут два человека — провинциальный прозаик и провинциальный поэт”.

Зачем критику доказательства, аргументация? — Нечего-де здесь анализировать. Только зачем, однако, все это пишется Г. Ермошиной в толстом столичном журнале? Чтобы обличить, приструнить то, что так безнадежно слабо? Но если берешься выносить приговор молодому, едва родившемуся изданию, не нужно ли хотя бы рассмотреть в деталях “состав его преступления”? Из педагогических, а не из ревизорских соображений. А может быть, рецензент написала так из любви — из большой любви к настоящей литературе, от которой надо бы отделить всякие провинциальные плевелы?

Но тут позволю себе сослаться на авторитетное слово Пушкина-критика и напомню, что “нет убедительности в поношении и нет истины, где нет любви”. Рискну поэтому сказать, что зубодробительная статья Галины Ермошиной, очевидно, создана не для отыскания истины…

Мой ответ критику “Знамени” рожден не желанием защитить “родные палестины”. Я не напечатал в “Складчине” пока ни строчки, но более 20 лет вел на Омском телевидении передачу “Мир книги” и неплохо представляю ситуацию в литературной жизни края, Сибири. Не сразу, признаться, я решился ответить автору “Знамени”, журнала серьезного и давно мною любимого. Надо было подождать, чтобы улеглись эмоции, чтобы ушла обида от несправедливого, субъективистского “проработочного” опуса. Ощущение неправедности случившегося, однако, осталось, и потому хочу попытаться сказать об омской литературной газете более объективно, взвешенно и аналитически, от чего начисто отказалась обозреватель журнала.

История омской “Складчины” началась в 1995 году, когда по инициативе местной организации Союза российских писателей вышел первый большой сборник поэзии, прозы, публицистики, критических статей (редактор-составитель — Александр Лейфер). Как ни трудны были отношения со спонсорами издания, но второй выпуск удалось опубликовать в 1996 года, а третий — в 1997-м. Уже тогда в “Складчине”, стремившейся к единению, сложению литературных сил, по замечанию новосибирского исследователя Л. Якимовой, были заметны журнальные потенции: заключенному в ней содержанию было тесно в жанре, рамках сборника (“Наука в Сибири”. — 1996. № 4. С. 7). Однако собранная и отредактированная четвертая книга “Складчины” не вышла к читателю: после дефолта 1998 года ее не на что было печатать. Перестали выходить из-за отсутствия денег и другие омские издания — краеведческие альманахи “Прииртышье мое” и “Омская старина”. Погибли так многое обещавшие “Омская муза” и литературно-художественный альманах “Иртыш”.

И вот вместо объемистого сборника рождается другая “Складчина” — многостраничная литературная газета, которую с марта 2002 года омским литераторам удается выпускать более-менее регулярно. “Нынче всякое дело требует на Руси подвига” — нельзя не согласиться с гоголевским пророчеством, читая омскую “Складчину”. Но все это лирика. А есть ли что-нибудь стоящее читательского внимания в издании, получившем столь беспощадную оценку обозревателя “Знамени”? Шедевров пока нет, но интересного немало.

В стихах Евгения Кордзахия привлекают не только благородство и трагичность интонации, но и острота и оригинальность ритмического рисунка. Ерничество Николая Кузнецова — от тоски и утраты веры, а боль от несчастья и разора нашей земли кажется почти безнадежной:

Среди молодых поэтов, авторов “Складчины”, отмечу Дмитрия Румянцева, лауреата Всероссийского Пушкинского конкурса. Его стихи убеждают, что органическое усвоение классической европейской традиции и сегодня может стать основой подлинной поэзии. Участник Всероссийского совещания молодых писателей (Малеевка, декабрь 2001 г.) поэт Михаил Симонов после обсуждения рукописи своей первой книжки был рекомендован и принят в Союз российских писателей, а в предисловии к книге критик Инна Ростовцева оценила его талант без всяких скидок: “…первая книга Михаила Симонова начисто лишена наслоений и штампов провинции: она настолько же московская, сколь и питерская. Ибо держит и выдерживает художественный уровень”.

Качество прозы всегда лучше всего показывает общий уровень литературного процесса. В “Складчине” есть добротная проза. Например, горестные мемуары, ставшие публицистикой, — Михаила Малиновского “Ра-бы не мы”. Неприкрашенные записки о родительском доме, русской деревне, семье, войне — как озарении и взлете души, как звездном часе обыкновенного советского человека, которому и вспомнить-то больше нечего из восьмидесяти тяжко прожитых лет на беспризорной земле. Это голос одного из миллионов рабов, возвеличенных в народ, якобы хозяина страны.

Рассказ Галины Кудрявской “На старости лет” продолжает традицию Ю. Трифонова — через пристальное изображение быта автор говорит о вечных нравственных проблемах. Интересны и свидетельствуют о немалых творческих способностях рассказы Александра Сафронова и Андрея Романенко, первый из них — скорее традиционный реалист, у второго — модернистская проза.

Разумеется, есть в “Складчине” и откровенно слабая проза. Вторичны по содержанию лирические миниатюры Ирины Тубиной. Беден и неточен язык отрывка из романа Сергея Лексутова. Мало, к сожалению, в газете литературной критики — недостаточна забота о вкусе и уровне читателя, живущего под сильнейшим воздействием массовой культуры.

Существенно заметить, что “Складчина” не дает остыть нашей памяти. Ее хроника напоминает читателю о замечательном деревенском краеведе И.С. Коровкине, о 90-летии давно ушедшего от нас писателя и критика Е.И. Беленького (а больше никто о нем не вспомнил — ни в родном вузе, ни в “Сибирских огнях”, ни в центральной прессе). На страницах газеты печатаются стихи, рисунки талантливого сибирского поэта А. Кутилова, его прекрасно гравированный портрет работы Владимира Кудряшова — все сделано с любовью. Здесь публикуются новые документы о жизни и творчестве земляков — композитора Виссариона Шебалина, писателя Георгия Вяткина, прежде не изданные стихи Тимофея Белозерова, неизвестное читателю эссе о театре Леонида Мартынова, очерки о литераторах, чьи судьбы были связаны с Омском. И все это не внешнее, не показное — здесь поистине память сердца.

Не менее важно и стремление “Складчины” собрать вокруг себя талантливую молодежь. Газете хочется представить читателю (а она и по цене, и по тиражу ему вполне доступна) реальную картину литературной и художественной жизни региона, а это очень важно при отсутствии серьезного внимания к проблемам культуры у власти и средств массовой информации, трудной судьбе регулярных литературных журналов в Сибири. “Складчина” рассказывает о новых изданиях омичей, их участии в литературных конкурсах, о деятельности художественных объединений, о событиях в жизни писательских организаций, сибирской журналистики, в мире российского чтения. И обо всем старается сказать объективно, здраво, но всегда с неподдельным интересом и понятной гордостью.

Омская газета пытается также инициировать новые достойные издания — обращает внимание возможных спонсоров и издателей на интересные рукописи.

В одном из давних стихотворений Майя Борисова, помнится, размышляла о причинах своего неприятия скуки маленького провинциального городка:

Не в том ли причина и такой “провинциальной хроники” Галины Ермошиной?