Юлия Пивоварова

Сторожит мадемуазель

Об авторе

Юлия Леонидовна Пивоварова родилась в 1966 году в Новосибирске. В тринадцать лет впервые предстала перед читателями — в журнале «Сибирские огни». Далее публиковалась в «Юности», в «Мангазее», «Даровании», переводилась в Австрии, Франции, Америке. Работала осветителем в Новосибирском театре оперы и балета, редактором отдела «Он и я» в журнале «Горожанка» (Новосибирск), сотрудничала на радио, в газетах Новосибирска. В двадцать один год выпустила в Новосибирске сборник стихов «Теневая сторона»; издательство «Квартира А. Белашкина» выпустило роман-сказку в стихах «Охотник». Живет в Новосибирске.

        Фонарики
Проплывёт элеватор готический
За окном электрички ночной...
Алкоголика голос отеческий
Про фонарики песню начнёт...
Электричка моя, поворачивай!
Мы с тобою под воду нырнём,
Видишь фею в жилетке оранжевой,
Что обходит пути с фонарём?
Все другие фонарики умерли!
Люди все посходили с ума.
И обходчица с профилем мумии
Освещает, что хочет сама.
Нету пуговиц на небе джинсовом.
Не начищена пряжка ремня.
Я мечтаю о мире безжизненном,
О придуманном не для меня.

          Спящая царевна

О, взор бегущий по касательной!
О, вопросительный кивок.
Целую палец указательный
Угрюмой Родине — «Совок»,
Нет, это слово мне не нравится,
Его придумал шведский гном,
Но спит в гробу моя красавица
Хрустальным сном.
Лица улыбка виноватая,
Сейчас пробудится она,
Моя в молчаньи мрачноватая
Ничуть не мирная страна.

        * * *
		
Налей мне клей в коктейль,
Насыпь мне снегу в чай
И крикни в спину: «Эй!
Развей мою печаль...»
Развей мою печаль,
Развей по пустырям,
Манеру всех прощать
Оставь монастырям.
Насыпь мне снегу в чай,
А снег посыпь песочком...
Развей мою печаль
По всем горячим точкам.

        * * *

Кругом всё рамочки, да рамочки,
Всё паспарту, да паспарту.
Я упаду сейчас. Ой, мамочки!
Исчезну, сгину, пропаду...
Безумноватая, холодная
Зима по улице идёт,
Как будто дама старомодная
Подолом улицу метёт.
Где я стою, там ты встречаешься,
Но не заметишь никогда,
И всё равно со мной венчаешься
Живыми кольцами из льда.
Прощай, прощай, прощай не ласковый,
Не нежный, не хороший зверь,
Из бороды давай вытаскивай
Снежинок белую сирень.
Беги, беги, беги по улице,
Беги скорей от гончих псов,
Неси своей хозяйке-умнице
Привет от ланей и козлов.
Остынь у печки догорающей.
Усни под музыку побед.
И пусть слова твоих товарищей
Оборонят тебя от бед.

      Ночное дежурство

Тишина в вечерней школе,
Парты в крошках, в пепси-коле,
На кушеточке пурпурной
Там тепло ночной дежурной.
Голос в радио кого-то,
Кто читает «Идиота».
Попивая свой кисель
Сторожит мадемуазель...

За горами, за домами
Старый гриб скрипит пимами.
Это дедушка — скрипач.
Вот что, девушка, не плачь.
Ты б ему открыла, что ли?
Пусть войдёт, оттает в школе.

Говорит вахтёрша дерзко:
— Хочешь, дедушка, погреться? —
И, ответив: — Вовсе нет, —
В помещенье входит дед.
Кожа — грубая кора,
Седина белей, чем вата,
За спиной его игра,
В этом госте всё неправда,
В этом госте всё иначе,
В этом классе с ним темно,
Бровь одна другой космаче,
Зубы — золото одно...

— Ох, зачем на тихий пост
Я впустила эти зубы?!
Вдруг за ним преступный хвост,
Или грязное безумье?! 
Голос волка, взгляд совы... 
— Не хотите чаю Вы? —
— Неохота чаю, дочка,
Может, можно кипяточка
Два прозрачные глоточка,
Дочка? —
Он не выпил кипяток,
Вылил в комнатный цветок...
И откашлялся в кулак
И сказал визгливо так:
— Нет, не стану больше делать
Я вечерних этих школ!
Пусть следит за ними демон
Я не стану, я пошёл... —
Полночь в городе настала
Села девушка устало.
Смотрит месяц по-ненецки,
Головой качает нецке,
Раздаются смеха всплески,
Нету больше Чаушески,
Звёзды вздёрнуты на рее.
Хитрый дед у батареи,
Не прощая ни аза,
Греет крупные глаза.

     Любовь зла

		1
Тебя уже не извинишь,
Которой рюмочкой звенишь.
Одна сидит твоя бабёнка,
Кормя красивого ребёнка,
Гребёнкой волосы сдержав
Меж двух враждующих держав.
А ты играй, моя «Кримона»,
А ты бренчи, моя «Музима»,
Не жди любимого, мадонна!
Он непорядочный мужчина.
Одна змеиная натура...
Ну да, шикарная фактура,
Зато бычком прожженный галстук,
Не жди его. Он проигрался.
Но тоскует губная гармошка
В доме, где обгорела лучина,
Где комарик, где муха, где мошка,
Где не курит любимый мужчина.
Он не курит, не курит, не курит,
Он не ходит, куря, по паркету,
И кукушка часов не кукует,
И просвета в окошечке нету...
Только кошечки хвостик сибирский
Серебрится у ней под кроватью,
И включают огни декабристы
По всему поднебесному платью.

		2
		
У девицы шуточки, проклятия,
смех на перламутровых губах.
Она уходит от мероприятия
И громко дверью хлопает: — Ба-бах!
Идёт. Куда пошла? — А что? — работать... —
— Работать где? — Работать, вот и всё. —
— Живёт-то где? — На улице Кропоткина,
Тебя туда автобус довезёт. —
— А номер? — Номер чей? — Да у автобуса... —
— Автобуса? Автобус номер три.
Вообще, она знакомая оболтуса,
Вот тот бежит за нею, посмотри...
Живёт он где-то вроде на Строительной,
А по национальности чечен. —
— А он какой? — Какой-то подозрительный
Не ясно только ей такой зачем... —

Криво падает на плечи грива,
Так девица держится, как львица,
А за нею движется игриво
Юноша хмельной и желтолицый.

        3

Хуже ты Содома и Гоморры,
Хуже также огненной геенны.
Что ты собираешь мухоморы?
Ищешь, сволочь, галлюциногены?
В женщину бутылками кидаться
Могут только звери, только звери,
Или дети, те, что из детсада,
Но не ты, не ты по крайней мере.
Вон сидит на мёртвом гладиолусе
Лета кислогубая любовница,
И молчит, как будто и не в голосе,
Золотая бабочка-лимонница.
Интересно, чем она питается?
У неё на крыльях пыль китайская...
— Не кидайся! — (всё равно кидается).
— Не кидайся! — (больше не кидается).
                                    Новосибирск