Лидия Иогансон

Письмо Евгению Бестужину

Дорогой Евгений!

Так сильно и отрадно воздействие Ваших “Писем без конвертов” (“Знамя”, № 10, 2002), что я против своего обыкновения, решила написать Вам о своих впечатлениях. Я по старой привычке все слежу за толстыми журналами, хотя так редко находится там что-нибудь такое, что не вызывает досады и недоумения. И вдруг такая насыщенная мыслью, виртуозная по форме, разнообразная по экскурсам, благородная по тональности проза, что это воспринимается как уже и нежданный подарок. Я читала Ваши Письма медленно, а кое-что даже по нескольку раз, а кое-что даже выписала для себя. До сих пор я думала, что непревзойденная стилизация — только “Записки Адриана” М. Юрсенар, да, может быть, еще роман Игоря Ефимова из римской жизни начала V века. У Вас это получается так естественно, так непринужденно переносится читатель из эпохи в эпоху, и всякий раз не покидает ощущение подлинности документа. Но меня порадовало и поразило не только это. Конечно, приятно узнать, что и в наше время где-то живет талантливый человек, к тому же знающий, кто такой Квинт Фабий Максим и о проблемах со здоровьем И. Лойолы. Но кроме стилистических достоинств и дара полного вживания в эпоху, поразительно удивительное богатство мысли, изящество ее выражения и весьма привлекательное, для меня, по крайней мере, мировоззрение. В каждом “Письме” затрагиваются вечные вопросы, и воистину увлекателен спектр если не их решений, то сопутствующей игры ума, от признания своего полного поражения до храброго моделирования некоего процесса миротворения. В этом смысле для меня очень важны два письма: “Письмо Иоганна Готтлиба Гербаха...” и Петра Вертлугина. Как удачно выражено это несогласие с высокомерным (хочешь, не хочешь) христианским взглядом на падший мир, так что если довести до логического конца эти взгляды, “следовало бы, наконец, признать, что мир был создан зря”. И это недоумение по поводу существования бессчетных человеческих множеств — в данном случае для меня неважно, что речь идет о необремененных религиозными вопросами толпах, я вижу здесь вопрос, нерешаемый в принципе: откуда мы все и зачем? Это из первого упомянутого письма, а во втором — как будто непритязательно выраженное понятие “чьей-то безграничной и неисчерпаемой воли” даже что-то именно из этого объясняет, воздействуя гораздо сильнее, чем все прямые апелляции известно к кому. В этих текстах чувствуется ощущение тайны, окутывающей мироздание, и невозможность человека проникнуть в эту тайну, и, может быть, согласие с тем, что само это ощущение тайны гораздо благодатнее всех религиозных доктрин, которые все-таки не что иное, как продукт человеческого изготовления, а стало быть, и обладают человеческим измерением, без дополнительного, таинственного. Все эти вечные вопросы поданы в таком органичном контексте, контексте, предполагающем уже не решение их, а смирение перед ними, некое стоическое и благоговейное смирение перед тем, что не дано постичь человеку. Впрочем, я чувствую, что вношу излишний пафос в свое письмо, чего совершенно лишена Ваша проза, и отсутствие чего превращается в дополнительное ее достоинство.

Но и другие Ваши “Письма”, где совсем не о таких возвышенных предметах, очаровывают каждое по-своему. Подумать только, в наше время, когда столько потрачено слов на то, чтобы доказать, что умер не только роман, но и вся художественная литература потеряла свое значение, когда сами литераторы то заболевают “алексией”, то ненадолго выздоравливают, и литература превратилась в своеобразные игры для узкого круга, в это самое время, оказывается, можно написать о том, как приходит осень в маленький городок, и тем самым зримо показать это ежегодное таинство, да еще и вписать в него движение человеческой жизни: “впереди зима, ничего не осталось, как слабо улыбаясь, нести этот трезвый взгляд сквозь увядающие рощи и дожди”. И написать так, что у читателя остается впечатление, что его неожиданно одарили каким-то драгоценным знанием. Эти тексты о лете и осени просто-таки животворящи. Описать всего лишь поездку в автобусе на загородную работу и передать такое дивное ощущение лета, с многими деталями, которые у каждого сотни раз проходили по краю сознания, но не будучи названными, как бы и не существовали — о “древесной ряби”, о массажирующих свойствах ветра, да можно просто переписать снова Ваш рассказ — прекрасно. От Вашего лета больше лета, чем от того, что стоит сейчас на дворе. Так прекрасно описан и приход осени в маленький город, что это кажется реабилитацией провинции — кажется, что такое бывает только в этом городке. То, что Вы назвали “необъяснимым и колдовским обаянием в никем не засвидетельственной и не учтенной жизни”, поселилось и в Ваших текстах как благодарность за его свидетельство и учет.

Краткие сведения о Вас в журнале позволяют думать, что Вы еще молоды. Ваш дебют позволяет надеяться, что впереди у Вас много чего замечательного. В любом случае, с таким восприятием жизни и с такой подготовкой к ней (я имею в виду Вашу эрудицию), уж не говоря о таланте, все должно у Вас сложиться как нельзя лучше. К этому я желаю Вам удачи.