|
Леонид Шевченко
Аквариум. Сестра Хаос
“То, что я должен сказать”
Аквариум. Сестра Хаос. Б. Г. Студия “СОЮЗ”, 2002.
Властелин бижутерии: химерическое
Место действия: окрестности Стоунхеджа-Нью-Китежа. И, конечно, зеленые, слишком зеленые холмы. И, несмотря на ясный слепящий день, вернее, благодаря ему — луна, почти по Оссиану, повисла над кельтским крестом. Дальний пилигрим с коготком единорога на шее, идущий среди лопухов и папоротников, различается как прозрачнокрылая козявка. А здесь, в этой “точке наблюдения за пилигримом”, на поляне, под дубом или, возможно, под пальмой — Дракон и некая Старая Девушка в прикиде XIV века (она, наверное, всего лишь рядовая участница толкиенистских “ролевых игр”) беседуют друг с другом.
Дракон: Так кто же он на самом деле? Ересиарх? Мани? Арий? Быть может, электрический Парацельс, изощренный врачеватель кармы? И откуда он? Из Камелота? Из зачуханной кастанедовской резервации?
Старая Девушка: Твоя фамилия Крымов? Или Соловьев? “Сияние исходит”? Ты меня провоцируешь, мерзавец.
Дракон: В “Сестре Хаос” меня лично задевают некоторые не свойственные алхимическому делателю прямолинейности: “патриотизм — это просто убей иноверца” (1 трек. — Л.Ш.) и прочее.
Старая Девушка: В его алхимии это случайный порошок, реторта стерпит… Он — Властелин сакральной бижутерии. Бижутерии, но сакральной…
Толпа на удивление трезвых друидов, взявшихся невесть откуда, окружает собеседников. Собеседники в кошмаре.
Он побрил лицо лифтом, он вышел
в январь,
Он сосал бирюзу, ел кусками янтарь.
(3 трек)
Отец Яблок: фактическое
В одном городе на одной реке. В одном городе на одной реке, на которой когда-то стояли форпостом чересчур древние египтяне и в простоте душевной назвали реку РА. Так вот, в этом городе не осталось радости. Правда, в Краеведческом музее со скифской ритуальной бабой и с макетом трактора скрестили единственного несчастного сфинкса. Магические способности микрополиса на нуле, и нет никаких эзотерических роскошеств. Но как-то летом “Аквариум” приехал. Египет возвернулся, значит. Сфинкс, стало быть, помолодел. А декоративные мумии в горсаду… В общем, я все сказал. И вот вам контекстуальная расшифровка “черного ящика”, клочок послеконцертной прессухи Боба.
— Вы считаете себя поэтом или музыкантом? — спрашивал Гадкий Пацан с диктофоном.
— О да, я считаю себя поэтом, — не менее гадко отвечал Б.Г. в головном уборе посткатакомбного иерофанта.
В то лето тот Гадкий Пацан (то есть я) и услышал основной “корпус” “Сестры”.
500 песен и нечего петь,
Небо обращается в запертую клеть,
Те же старые слова в новом шрифте,
Комический куплет для падающих
в лифте,
По улицам провинции
метет суховей…
(1 трек)
Но:
Пускай я в темноте, но я вижу,
где свет,
Моему сердцу 14 лет…
(7 трек)
Клеветникам
Вот уже и официальный сайт “Аквариума” расшаркивается перед сетевыми адептами, по-иезуитски прощения просит за частые мелькания Отца Яблок на ТВ: мол, альбом рекламировали и слегка пересолили, но отныне — все, Харе Кришна и Рама Харе, уходим в отказ.
То ли в Сибирь перебираются, то ли в пещеру к Антонию Великому — учить львов священному слогу “ОМ”.
И с той стороны экранного стекла Борис Борисович проявился (ну, я имею в виду бяку на шестой кнопке). И на “Последнем герое” предлагал всамделишным (на мой взгляд) людоедам “перейти эту реку вброд” (2 трек). И даже между “Кальве” оливковым и пельменями “Дарья” нашлось несколько секунд для “модуля” новой пластинки. — Ну, и что? — удивилась бы Старая Девушка в прикиде XIV века. — Разве реторта не стерпит? Разве она уже не стерпела “радио сайленс”? Зачем, и, главное, перед КЕМ расшаркиваться?
А есть еще такой “автор-исполнитель” (другое определение я подобрать затрудняюсь) М. Новицкий из супергруппы “СП Бабай”, и есть у них разоблачиловка на свеженьком сидюшнике — “Служитель муз”, где как будто пародируются антологические композиции Гребенщикова:
Служитель муз совсем загруз,
А думал — туз… Такой бесценный,
из серебра…
Подобие любви создать из жажды,
Но этим занят в ванной
школьник каждый,
Служенье муз не терпит суеты…
Эх ты!
И т. д.
На беду “бабаев” много. “Где та молодая шпана, что сотрет нас с лица земли?” — заклинал еще не располневший Гребень в 80-х. Накаркал? А нисколько. Предполагалось иное хулиганство. Предполагалось собственно хулиганство, а не чернушное хамство, причем, бездарнейшее. И хватит. Дискуссия с “бабаями” исключена. Но если бы они знали или хотя бы догадывались о том, какое ведьмаческое варево колбасится в том алхим/самогонном аппарате!
На Территории “Аквариума” уже родились и умерли десяток империй и халифатов, там уже изобретены спички, водяные часы и заколка для галстука, уже достигли Территории полномочные послы Архиепископа Иоанна, и цезарь Юлиан, между прочим, на определенных условиях вторично окрестился, и так далее.
В Байкале крокодилы,
Баобабы вдоль Волги-реки…
Не плачь, мама, твои дети в порядке,
Не плачь, мама,
наша установка верна…
(4 трек) Хой!
Каждой сестре по такому… ха-о-су
Объяснимся: то, что было до “Русского альбома”, считаю Реформацией (медитирующий Лютер с гитаркой, честно слово), следовательно, пластинку с “Никитой Рязанским” торжественно (поднимая вверх руку, как Гойко Митич) объявляю началом Контрреформации. И тот и другой “период” великолепны. Кто жил на “подвенечной земле” (9 (последний) трек), тот восславит мой терминологический беспредел.
Во второй половине 90-х “Аквариум” одержал блестящую метафизическую победу: выбрался-таки из частушечного ада (“Кострома мон амур”, “Снежный лев”…) и… Поздравляю его с викторией и прощаюсь с “хистори”.
Здравствуй, сестра!
Чуваки!
Сердцевина CD. Апокриф, чтоб ты знал. Прибавочный псалом. Сто пятьдесят первый. Давид пляшущий разошелся. Ветхозаветный диджей в угаре.
Я видел, Моисей зашел по грудь
в Иордан…
Мы баловались тем, чего нет у богов,
Теперь наше слово — сумма слогов,
Время отчаливать от этих берегов…
И я пришел сказать,
что домой возврата нет…
(“Псалом 151”, 7 трек)
Воскресная проповедь на Периферии. В ДК с колоннами. На заборах — афиши с физиономией гастролера-проповедника. А теперь дискотека! То есть после ладана и фисгармонии — провинциальные чумовые танцульки, как следует из текста… — Точная поэзия, наверное, завсегда апокриф, — говорю сам себе и стыжусь не свойственной мне простоты.
В чем же прелесть (в богословском смысле) ереси Бориса Борисовича? Мне кажется, Гребень — законнорожденное дитя II века н. э. Я толкую о той синкретической (если доверять источникам) оргии, когда процессии Исиды пересекались с праздничными демонстрациями митраистов, когда божественный Септимий Север Пертинакс дополнял свою частную античную божницу отксеренным фотороботом Заратуштры и рекламным плакатом Иисуса, когда…
Реформа или Контрреформа? Синкретизм (а лучше — убежденность в необходимости такового) для “Аквариума” — данность. И не важно, какие “конфессиональные” цели преследовал Отец Яблок в 80-х, какие — в 90-х и в 2002-м. Тут прелесть — величина постоянная. Прелесть в иконоборчестве и прелесть в идолопоклонничестве. Лютер с гитарой все равно поет о саламандрах, Лойла с гитарой все равно поет о голых храмовых стенах, где нет ни пятен фрески, ни объемных судорог Назорея.
Птица Говорун отличается безумием и реактивной парадоксальностью.
И не надо стрелять в рецензента — он стреляет в вас, как может.
Ол тугезе
И опять сердцевина CD. “Нога Судьбы” (3 трек). Пятно родовое, классическая новеллистика Бориса, просчитанные и прирученные давным-давно характеры. И все же — как “первый раз замужем”. Учитесь, “бабаи”!
Быкалай Оптоед совсем не знал
молодежь,
Быкалай Оптоед был в бегах
за грабеж…
Екатерина-с-Песков
у нас считалась — звезда,
Пока заезжий мордвин
не перегрыз провода…
Официанты, упав,
закричали «банзай»,
Она шептала «мой милый»,
он шептал «отползай»…
Быкалай Оптоед — он же Сувлехим Такац, он же дядюшка Томпсон, он же капитан Воронин и “Иван и Данило”. Екатерина-с-Песков — она же та, “которая может двигать собой”, она же Государыня, она же вообще всевозможная ОНА — Магнус Матер или невеста на ступенях полыхающего ЗАГСа.
Перед нами (если опять воспользоваться сленгом средневековых и возрожденческих лаборантов) — подлинная “химическая свадьба”, а не лав стори.
“Самаэль, Рафаэль, Михаэль, Габриэль”, — твердит “мастер” имена “стихийных князей” и отправляет героев на архетипическую Худыкину гору. Что там? И что в итоге?
Они, как у Проппа, проходят обряд инициации — мистерию, временную смерть, варятся в фольклорных котлах, чтобы трансмутировать в новый организм. В конце — полное слияние, в конце — счастливый донельзя гермафродит, отзывающийся на “Екатерина Оптоед”…
Химическая свадьба пела и плясала!
Далее — конспективно — о “предсердиях” “Сестры Хаос”:
“Слишком много любви” (6 трек). Жить во II веке, конечно, эстетически выгодно. Но синкретизм иногда жалит в шею, как змея гностиков. Или это укус-поцелуй? Прелестный укус-поцелуй.
Апостол Павел, апостол Фома
Спорили друг с другом,
что такое тюрьма,
Один был снаружи, другой внутри,
Победила дружба, обоих распяли…
“Брод” (2 трек). Приглашение? Скорее — угроза. Извольте в Днепр, киевляне. Строем, и без аквалангов.
Самое время перейти эту реку вброд,
Вставай, переходим эту реку вброд…
Нежность воды — надежней всего,
что я знаю…
“Брат Никотин”. Лирика — в обнимку с “Меланхолией” Дюрера. И еще — мания (или ласково — “манечка”) преследования. Кто-то идет по пятам. С кем-то Отец Яблок разбирается по полной программе. Отсюда — психоделические “соляки”, отсюда — шаманский речитатив.
Я пришел греться в церковь,
из алтаря глядит глаз…
Отженись от меня, пока не поздно,
брат Никотин!
“Растаманы Из Глубинки” (4 трек). Подробности интернациональной обкурки. Рекомендуется для прослушивания представителям правоохранительных органов и другим заинтересованным лицам.
ЯМама, каникулы —
мы едем на Джамэйку
Работать над курением травы…
“Кардиограмма” (8 трек). Послеинфарктный треп. Лучезарная хворь. Не пальмовая ветвь, а незаменимая охапка сирени на больничной подушке. Медсестра Хаос выносит утку.
Такое впечатление, что кто-то
завладел моим сердцем.
“Северный Цвет” (9 трек). Самое эзотерическое. Больше того — тайное тайного. Смесь “русских вед” (частушечный ад избыт) и каменных “нордических” рун. Данной композицией предлагается зарядить плеер в раздолбанном автобусе, который на предельной для земного ящика скорости рассекает священные перелески Новгородчины. За спиной София, впереди — озеро Мэлори с артуровским Эскалибуром на дне.
Мы с тобой одной крови…
И наконец — “500” (1 трек). С “патриотизмом” и “иноверцем”, с… О сверхпрочной реторте Старая Девушка и Гадкий Пацан уже говорили.
Прощай, сестра! Здравствуй, сестра!
Властелин бижутерии:
химерическое-2
Холмы зеленые — ни дурака-пилигрима, ни Дракона, ни “ролевой” толкиенистки. Из боярышника доносится здоровый храп довольных сновидениями друидов.
Леонид Шевченко
| 
