С 3 по 6 января 2000 года в Калининграде проходили Газдановские чтения, третьи в России: первые, юбилейные, состоялись в Москве в декабре 1998 года, вторые — во Владикавказе, “на родине писателя”, как ошибочно отмечалось в прессе. На самом деле Гайто Газданов (1903–1972) родился в Петербурге, на Кабинетной улице, где до революции жили люди интеллигентских профессий среднего достатка — врачи, инженеры, профессура.
Средства на проведение Чтений выделил Институт Открытое Общество (Фонд Сороса) в рамках программы “Культура”. Но почему местом проведения Чтений стал Калининград? Ответ — в первом трехтомном собрании сочинений Газданова, изданном московским издательством “Согласие” в 1997 году. Три калининградца в той или иной степени причастны к его появлению: основной комментатор Л.В. Сыроватко, кандидат педагогических наук Л.Г. Максидонова и аспирант исторического факультета И.О. Дементьев, консультанты по древнерусской литературе и политической истории Франции.
Цель Чтений, как ставили ее перед собой организаторы (общественная организация “Центр “Молодежь за свободу слова”, возглавляемая Ильей Дементьевым), двояка. Во-первых, восстановить справедливость, открыть широкому читателю хотя бы одного города новое достойное имя — видный писатель русского зарубежья Гайто Газданов издается ныне во всем мире, но в России почти неизвестен. Вот почему наряду с газдановедами-“профессионалами” в Чтениях принимали участие студенты и аспиранты КГУ, преподаватели и учащиеся школ. Во-вторых, привлечь внимание к проблеме синтеза культур в европейской литературе ХХ века. Для достижения этой цели Газданов, осетин по национальности, русский по культурным корням, около тридцати лет проживший в Париже, — фигура идеальная, как идеальное место для обсуждения этой темы — Калининград, все более ощущающий себя точкой скрещения разных культурных традиций.
Ожесточенная полемика развернулась вокруг вопроса о месте Газданова в иерархии литературы ХХ века. Писатель Ю. Нечипоренко (Москва) настаивал на неприложимости инструментария “классического литературоведения”, оперирующего понятиями “сюжет”, “характер”, “система образов”, “форма повествования”, к романам Газданова; ему убедительно возражали кандидат филологических наук Е.А. Трофимов (Иваново) и доктор филологических наук М.А. Дмитровская (Калининград). Рассматривать произведения Газданова в ряду таких, как “Записки Мальте Лауридса Бригге” Рильке, “Счастливая смерть”, “Посторонний”, “Чума” и “Первый человек” Камю, “Мальчики и девочки” Болдырева, “Защита Лужина”, “Машенька”, “Отчаяние” и “Дар” Набокова, романы Миллера и отчасти Хемингуэя, поэтические циклы Поплавского, составляющих внежанровую общность, обозначенную ею как “парижский роман”, предложила Л.В. Сыроватко. Л.Н. Дарьялова (Калининград) в докладе “Возвращение Будды” Вс. Иванова и “Возвращение Будды” Гайто Газданова” с помощью методики анализа интертекстуальных связей обосновала органичность включения Газданова в контекст литературы “нового времени” — по стилю и проблематике уже постмодернистской.
В рамках Чтений был проведен коллективный анализ новеллы “Черные лебеди”. Разброс мнений был порой почти полярным: от признания главного героя, самоубийцы Павлова, “цивилизованным дикарем”, а его мечты — увидеть черных лебедей “на внутренних озерах Австралии” — “атавизмом”, отголоском “архаических представлений о тотеме” (Ю. Нечипоренко) до рассмотрения того же образа как “воплощенной идеи”, “невозможной в жизни” (М. Дмитровская). Писатель О. Глушкин (Калининград) рассматривал образ центрального героя как попытку переосмысления традиционной для русской литературы проблемы соотношения “лишнего человека” и “среды”; Л. Сыроватко — как помещенного в иные условия “героя Достоевского”, на что недвусмысленно указывает сам автор, вводя в новеллу спор о Достоевском и его произведениях (ирония этого “литературного эксперимента” в том, что так же часто поступал с “чужими” персонажами и сам Достоевский).
Безусловной находкой Чтений стал тематический концерт “Музыкальный мир Газданова” (ведущая — И.А. Дементьева). Газданов — писатель, связанный с музыкой на всех уровнях текста, от “мелодического” ритма фразы до включения в сюжет, как пояснения к происходящему, фрагментов партитуры симфонии или оперы, как это происходит, скажем, с “Неоконченной симфонией” в романе “Возвращение Будды”: “Наступала ночь, на небе появились звезды, внизу спали консьержки, светилась вывеска “Au panier fleuri” <...> и все это проходило сквозь “Неоконченную симфонию”, не омрачая и не нарушая ее, постепенно расплываясь и исчезая в этом движении звуков, в этой призрачной победе воспоминаний и воображения над действительностью и над очевидностью”. Когда-то на эту особенность поэтики Газданова обратили внимание еще комментаторы собрания сочинений, предполагавшие включить в примечания фрагменты нотных записей “музыкальных цитат”.
Концерт, в котором приняли участие заслуженный артист России В. Слободян, преподаватели детской музыкальной школы им. Глиэра г. Калининграда И. Данченко, И. Тихомирова, известный джазовый исполнитель В. Сатонин, был составлен из произведений, являющихся своеобразным “камертоном”, настраивающим на постижение “беззвучной симфонии” (по выражению самого автора) газдановского мира. Рапсодия № 11 a-moll Листа, соната № 3 и поэмы fis-moll и D-dur Скрябина создают особую атмосферу вокруг их исполнителя, “сверхчеловека” Александра Вольфа (“Призрак Александра Вольфа”); “Элегия” Массне и романс Шумана “Два гренадера” в исполнении Шаляпина связаны с кульминационными моментами рассказа “Превращение” и повести “Великий музыкант”; джазовые композиции Керна и вальс Шопена в их немыслимом сочетании — сильный прием, характеризующий одну из героинь романа “Полет”.
С материалами Чтений все интересующиеся творчеством Газданова смогут познакомиться уже в этом году — планируется издание сборника статей их участников, которыми в первую очередь будут обеспечены библиотеки Калининграда. В сборник войдет также наиболее полная на сегодняшний момент библиография о Газданове (около 500 пунктов).
