Григорий Бакланов
В театр – с пистолетом
По поводу рецензии А. Злобиной “Почем нынче мужская дружба?” (“Знамя”, 2000, № 1)
Нравятся вам люди, которые считают деньги в чужих карманах? Мне, честно говоря, жаль их. Занятие это не безобидное, портит цвет лица, нервов стоит, а кончается, как правило, язвой желудка. Допустим, пригласили такую даму на новоселье. Расслабься, получай удовольствие. А ей, бедной, не пьется и не естся: считает, во сколько все это им встало? Те же обои на стенах, если поглядеть, а мебель, а платье на хозяйке!.. Ушла да и плюнула в сердцах на порог.
Или другой случай: пригласили даму в театр, на премьеру. Может, обидели, непочетно посадили не в тот ряд? Вон этот, эта в первых рядах сидят, а я где? Нет, это не случайно, это против меня “мрачный комплот”. Спектакль идет, а она считает. Посчитала массовку по головам: пятьдесят человек. Это же какие деньги! Костюмов — сто восемьдесят. Да еще, говорят, модный дизайнер над ними работал. А зачем? Могли дешевле взять, например, “из подбора”. И автомобиль им подарили, и световую установку... Где уж тут на сцену смотреть, когда в душе накипает и накипает. Вон этих троих актеров, вон они все трое, посылали, оказывается, на Кипр отдыхать, “за счет не помню какой турфирмы”.
И мысли гневные уж сами просятся к перу, перо — к бумаге, минута и... “иллюзия дружеской близости создается отнюдь не совместным лежанием на теплом песочке, но профессиональными средствами — разбором ролей, “проращиванием эмоций” и т.п. Разумеется, Галине Волчек это известно ТОЖЕ, однако рекламная политика для нее важнее профессии. Что понятно: ведь профессией-то она как раз не владеет. Будучи (в прошлом) хорошей актрисой, она за годы постановочной практики так и не научилась работать с актерами... режиссеру пришла пора открыто переквалифицироваться в администраторы.”
Константин Сергеевич, не вы ли с заоблачных высей прогневались на свою ученицу, отчитываете ее? Не ваш ли голос гневный раздался? Вот сейчас знаменитое “не верю!” прозвучит. Но нет, это не Станиславский, это — г-жа Злобина, и статья ее называется “Почем нынче мужская дружба?”. Этому “что почем” и посвящена большая часть статьи. А теперь, возможно, вы спросите, кто такая Злобина. Не знаю. И, раскаиваясь в своем невежестве, стал я опрашивать людей знающих, но и они оказались не лучше меня. Не ведают. Но уж Галине-то Борисовне Волчек должно быть известно, если Злобина великодушно равняет ее с собой, словом ТОЖЕ (просто невозможно было это слово не выделить) подымает ее до своего уровня. Вы приглашаете в свой театр “Современник” для постановок самых ярких режиссеров, на что решится не каждый главный режиссер, а только тот, кто не боится сравнений. Это черта истинно талантливого человека. Что же вы Злобину забыли? Уж она бы вам “прорастила” эмоции.
У меня нет намерения обидеть автора статьи, поразительной по тону, и я не полемизирую, тут не с чем полемизировать, я цитирую. Но хочешь — не хочешь, а сама собой вспоминается и басня Крылова известная, хорошо и наше житейское: кто умеет — делает, кто не способен — учит. Ну, не понравился спектакль. Дело обычное. Кому нравится поп, кому — попадья, а кому, наоборот, — попова дочка. Но жгучее желание унизить талантливого художника, публично отхлестать по щекам известного человека... Это бывает только от чувства собственной неполноценности. Процитируем еще: “...справедливости ради надо признать, что актеры, с которыми она имеет дело, лучшего режиссера и не заслуживают.” Это — о Галине Волчек, это — о театре “Современник”, откуда вышло столько блистательных актеров.
На протяжении нескольких десятилетий театр “Современник” был и остается одним из центров духовной жизни нашего общества: и в ту пору, когда вместе со своими сподвижниками (как молоды они тогда были, как увлечены!) его создавал Олег Ефремов, и потом, когда Ефремов ушел во МХАТ и в катастрофической ситуации театр возглавила Галина Волчек. И по-прежнему зал полон, а у театрального подъезда толпятся те, кто не смог попасть на спектакль, но еще надеется, спрашивает, нет ли билетика лишнего: и в жару, и в холод, и под дождем. С чего бы так? А вот объяснение: “Можно, конечно, воспользоваться классической формулой “публика дура”. Но, опасаясь, что классику не поверят, г-жа Злобина заверяет эту формулу печатью и собственноручной подписью: “причем это будет правдой.” Поздравляю вас, тысячи и тысячи зрителей театра “Современник”, преданных его поклонников: определение всем нам наконец-то найдено.
Спектакль по роману Ремарка “Три товарища” Галина Волчек задумывала в то время, когда фашисты строем прошествовали по Москве, когда в консерваторию, где исполнялась музыка Вагнера, культовая для фашистов музыка, прибыл взвод чернорубашечников, и публика снесла это робко, и оркестр продолжал играть, и в зале тихо сидел маршал Советского Союза, маршал страны, разгромившей фашизм. Этот спектакль должен был стать тревожным предупреждением всем нам, и он им стал. “А в итоге мы остаемся с загадкой: почему эта постановка стала хитом сезона, почему народ рыдает и аплодирует стоя?” — поражается г-жа Злобина. Ей не только это невдомек, пусть думает. Я был на спектакле и видел, как зал стоя аплодировал, какие просветленные лица были у людей. Именно в тот момент, в финальной сцене, быть может, лучшей сцене спектакля, после которой зал встал, г-же Злобиной, как она признается, захотелось “взяться за пистолет”. Речь все же о временах фашизма, и хочешь — не хочешь, а вспомнишь, кто при слове “культура” хватался за пистолет.
Пишущего, как известно, подстерегает опасность: рассказывая о ком-то, он, сам того не подозревая, рассказывает и о себе. Вот и с г-жой Злобиной это случилось. О театре, о спектакле ей, в сущности, сказать было нечего, но о себе рассказала многое такое, что лучше бы, наверное, не выносить на народ.
