Олег Гегельский

Спецназ

Олег Гегельский

Спецназ

* * *

Ты во мне всегда живая,
В каждом шорохе души:
Сени, сани, караваи,
Реки, раки, шалаши.
А на небо месяц пьяный
Выползает золотой.
Поросли сады бурьяном.
Полюбил тебя такой.
Волки вышли на дороги,
А по ним — кандальный звон.
Только молвь: — Не надо Бога, —
С глаз долой, из сердца — вон...

Нет, не надо мне награды,
Выжги мне во лбу звезду!..

Не пугайте меня адом,
Я и так живу где надо .

* * *

Сука, война засела
По самую рукоятку
В моё молодое тело
Между хребтом и лопаткой:
Снова стреляет пустыня,
Снова стреляют горы,
Мать не дождётся сына —
Боже, какое горе!
Какое горе, Боже,
Кто мне поможет?
Снова я слышу стоны,
Кто это рядом стонет,
Кто мне придёт на помощь?
Боже, пошли патроны,
Боже, пошли гранаты,
Не убивай меня, Боже,
Боже, прошу, не надо...
Мне ничего не надо,
Возьми мою руку,
Возьми мою ногу,
Только избавь от ада,
Или пошли подмогу,
Боже, пошли подмогу!
Боже, не надо счастья
В мои молодые годы,
Только пошли ко мне братьев
И командира взвода.
Боже, избавь от засады,
Или прикрой пулемётом,
Мне ничего не надо,
Только пошли вертолёты!

Мы воевали лежа,
Мы умираем стоя,
Не оставляй меня, Боже,
Вынеси нас из боя!

31.01.99

Я и Шурка

...по черепам: бам! бам!
А черепа: тресь! хрясь!
Гильзы, кровь, грязь...
Вою:
— Отделение! К бою!
А в отделении — два придурка —
Я и Шурка,
Два пулемёта — вот и вся рота —
Один дурак, другой — псих,
И уже часа два, как нас нет в живых.
Одна дверь, два окна — ловушка!
Хана! Где вертушки?
Где вертушки?!!
Боекомплекта — на сто лет,
Что это? — граната, пистолет:
— На, на!!! Рвануло бронежилет,
А крови — нет, — кончилась, что ли?
Боли — тоже нет... Свет...
Что это, кто эти люди — на полу, в пыли,
Один орёт: — Вали, я прикрою!
А другой воет: — Отделение! К бою!
И по черепам: бам! бам!
А черепа: хрясь! тресь!
Провода, штукатурка...
— Суки, мы тут! — Мама, я здесь! —
Да это же я и Шурка!..

—...Ладно, — сказала душа, —
Раз такое дело... —
И возвратилась в тело.

Вставай!

Ты мне не друг, но я тебе — не враг,
И вообще, я знал тебя едва ли.
Ты говорил, что все мы тут в гостях,
Но все и так давно об этом знали.
Ты говорил, что нас нигде не ждут,
А я спросил: — Кому ты, парень, нужен?
Но кто же знал, что через пять минут
Твоя жена останется без мужа?
Слышишь, птица песню поёт?
Видишь, в небе радуга воду пьёт?
Ёлки, солнце встаёт!
И ты, давай, вставай!

Давай, вставай!
Ты мне не враг, а я тебе не друг,
И вообще, ты мне никто, и точка!
Таких, как ты — немерено вокруг,
У каждого сырого костерочка.
Ты говорил, что виноват во всём,
А я спросил: — Куда тебе, такому ?
Но кто же знал, что ты был перед тем
В пяти шагах от собственного дома?

Взвод

Под ногами — горит земля,
Стёрт напалмом последний рубеж.
Умывается кровью заря
Над холмами надежд.
Взвод идёт, не чеканя шаг,
Связь переключена на приём.
Отпивая из тёплых фляг,
Каждый думает о своём.
И всё так же — горят огни.
Днём и ночью идут они
И всё чаще встречают
Заплаканных женщин.
И всё так же — горят огни.
Днём и ночью идут они,
Но каждый день
Их становится меньше.
Станет в полдень короче тень.
Днём и ночью гремят жернова...
На сержантском плече ремень
Стёр погоны до шва.
А свинцовые ветры бьют
Без разбора живых парней.
Взвод идёт, отмечая путь
Обелисками из камней.
И всё так же — горят огни.
Днём и ночью идут они
И всё чаще встречают
Заплаканных женщин.
И всё так же — горят огни.
Днём и ночью идут они,
Но каждый день
Их становится меньше.

Не спешите меня хоронить

Ох, и жарко сегодня, как будто в аду.
Дай прилягу чуток, отдохну.
Полежу я недолго и дальше пойду
На работу свою — на войну.
Только вы не подумайте, что я упал, —
Спотыкаться не мне на роду,
Просто я от жары и от дыма устал,
Я сейчас поднимусь и пойду.
Пусть не катятся две росиночки,
Не моя их смахнёт рука.
Тонкой ниточкой паутиночка
Задрожала слегка у виска.
Вы не рвите пока эту тонкую нить,
Не спешите меня хоронить.
Не спешите пока, ну куда вам спешить,
Не поймёт озверевшая рота.
Хорошо или плохо, но я привык жить,
А в траву упал только что кто-то.
Этот кто-то не я, этот кто-то — другой,
В маргаритки вцепился, как в горло,
А я их не люблю, я люблю зверобой...
И к тому же ни капли не больно.

Снежное утро

А была ли она, война,
Где пылали в огне дома?
Или это — остатки сна
И тяжёлой болезни?
Я боюсь подойти, спросить,
Потому что так может быть —
Не ответят мне честно,
И я буду бродить один
Среди этих чужих руин
И стрелять из боевых машин
В уцелевшие стены
До тех пор, пока жив приказ,
Что я отдал последний раз
Своей собственной тени.
...Я куплю себе дом и дым
Над ним,
А войну —
Мы её насовсем продадим,
И откроет, как детскую душу,
Дверь воскресная школа...

Осторожно, не рвите бинты
С этой снежной моей мечты —
У неё больше нет промедола.

ЖЗЛ

Там-парара-парарам, —
Я в парке бегаю по утрам.
У меня — майка Nike.
И красивый спортивный костюм
На широкой резинке.
Мне долго смотрят вслед, недоумевая:
Почему это на нём армейские ботинки?
Интересно, что бы они сказали,
Если бы узнали,
Что под курткой бронежилет?
Он не мой, в нём — дырка,
Т.е. я у него — второй,
А может быть, и третий,
Тем не менее я ему обязан
Тем, что живу на свете.
Я замечательный человек,
И не только потому,
Что буквы аббревиатуры совпали,
ЖЗЛ — так его назвали,
Как серию книг
О жизни замечательных людей,
А он — жилет защитный лёгкий.
Никакой связи?
Но тем не менее я ему обязан.
А ещё в этом парке
Стоят БМП, БТРы, танки.
Как на Поле Боя.
А чтоб таксисты, юристы, теннисисты
И прочие туристы
Не перепутали, что это такое,
Там есть надгробные таблички
(Видел лично)
С тактико-техническими

характеристиками. Выглядит очень прилично.
Стоят перед ними люди, хмурят брови
И не слышат, как они дышат,
Как бьются сердца моих братьев по крови. У меня — майка Nike.
И красивый спортивный костюм
На широкой резинке,
А под ним — броня.
И тяжёлые армейские ботинки...
Там-парара-парарам.
Я бегаю по утрам.
Руки скучают —
Не хватает четырёх килограмм.

* * *

Пока моя пуля царапала канал ствола,
Ты ушла...
Неужели ты не могла немного подождать
И уйти после, а не до?
И я не выглядел бы, как идиот,
Когда плясал, как дурак, —
А было именно так.
Я не могу сказать “спасибо” реанимации,
Потому что до сих пор не могу понять —
Где я и чем мне теперь заниматься:
Выйти на большую дорогу
И пойти либо к Богу,
Либо в другую сторону —
Представь себе, мне всё равно.
А может быть, открыть кондитерскую
По выпечке тортов?
Или послать всё к чёрту
И начать бороться

за запрещение абортов, Или послать всё в задницу
И начать борьбу за разрешение абортов — В чём, собственно, разница?
Я точно знаю одно:
В моём доме никогда
Не будет много бутылок —
Есть средство получше:
Дать возможность тому, кто уже однажды Видел в прицел мой затылок,
Попробовать ещё раз,
Но это будет и его и мой последний шанс — Вот что важно...

* * *

Исключено. Закрыта тема.
Я созерцаю снегопад.
Сколько можно об этом думать?
Сколько раз возвращаться назад?
Хлопья косматого снега
Падают просто стеной.
Я переклеил обои.
Хлопья ложатся волной.
Я перевесил полотенца.
Снегопад заметает дома.
Теперь твоя очередь
Сходить от меня с ума.

22.02.99

* * *

Порыв ветра рванул полы
Вправо, влево, вперёд, назад.
В глазах — листья, в ушах — пчёлы,
В горле — пилы ночных цикад.
Снег скользкий, снег тает,
Колено — в булыжник,

ладонь — в лужу, Встать — трудно, идти — шатает,
На четвереньках — ещё хуже.
Шарф режет петлёй горло.
Ближе к забору — легче, сносне’й.
Порыв ветра — в грудь с мола.
Перчатки жалко, шапка — Бог с ней.
Прямо в лицо — собака лает:
Мы не знакомы? Какая встреча!
Это что — вечер? Или светает?
Я — оттуда, там — люди,
Там — яма, в ней — мама...

11.07.99

Из летописи сержанта Мангуста

...Палатки. Тучи комара.
Броски по полной боевой.
Лечь-встать-вперёд, туман-жара.
Бронежилет стал как родной.
Прыжки, стрельба, ломай-круши,
По козьим тропам — в белый свет,
На вес казны Усман-паши —
Сухая пачка сигарет...
Число какое? День — какой?
— Какая разница, братан:
— Ноль два-пятнадцать, всем отбой!
— Аллах акбар, но пассаран! ^*
Пять-двадцать две:
“В ружье!” “Тревога! ” —
Ну всё, дождались. Слава Богу.
Недолгий сбор. Аэродром.
Внима-ни-е: слу-шай приказ!..
По небу прокатился гром...
Ну что, пора? Вперёд, Спецназ!...

...Что на войне всего главнее?
— Калибр, — скажет миномётчик.
— Погода, — скажет штурмовик.
Стрелок вам скажет, что траншея.
— Броня, бензин, — кивнёт наводчик,
И только старый фронтовик,
Не высунувшись из-под масксетки,
Дымнёт в рукав “хэбэ”: — Разведка.
И будет прав.
— “Мангуст”—“Мангуст”,
Ответь “Центральной”.
— “Мангуст” на связи,
Всё нормально,
Вы пошумите там немного,
Пока я выйду на дорогу —
Мне тут ещё полночи топать,
А темень, как у негра в доме.
— Вас понял, дам четыре “Градом”
И подниму вторую роту —
Они, голубчики, тут рядом.
— Так врежь ещё и пулемётом.
— Лады-лады, ждём вас на базе.
— Давай, “Центральная”, до связи. —
На первый взгляд — простое дело:
Гор много. Меньше их не стало,
Шагай, куда захочешь, смело...
Гор — очень много, тропок — мало.
Имея право на одну,
Увы, последнюю промашку,
Идёшь, как водолаз по дну:
Не налететь бы на “растяжку”.
Идёшь по лезвию ножа:
За каждым камнем чуешь гада...
Хребет натянут, как вожжа:
Не напороться б на засаду.
Стоп! Кто-то чешет впереди.
Рассредоточились, застыли.
“Пастух”. С биноклем на груди
Проехал мирно на кобыле...
Светает. Тонкая роса
Звенит на каждом лепесточке.
С запасом вышли — в полчаса,
Но это — всё ещё цветочки.
— Ответь “Мангусту”, “База”—“База”.
— Приём, “Центральная” на связи.
— Квадрат сто восемь, я на месте.
— Вас понял, понял, жду известий. —
Итак, что видим мы внизу:
Имярек, населенный пункт .
Собака лает на козу
И кое-где — свежайший грунт:
Копают. Роют, как кроты.
Ну-ну, копайте, ройте лучше.
Левее кладбища — посты.
Копали б там, на всякий случай.
Так. Что там выше — у опушки?
Одна. Две. Три. Четыре ЗУшки,
Ещё повыше по тропе,
Едва заметно, у макушки,
Сверкнуло “зеркало” — НП.
— Ответь “Мангусту”, “База”—“База”.
— Приём, “Центральная” на связи.
— На запад, в сторону хребта
Пошли две группы налегке,
Стволов, примерно, под полста
И пара-тройка РПГ.
— “Мангуст”—“Мангуст”,
Вас понял, понял,
“Заслон-1”, “В ружьё! По коням!” —
Ага, а вот — и караван
Из суверенных “братских” стран...
Гей-гей-гей, гали-гали,
Вот вас-то мы как раз и ждали.
— Ответь “Мангусту”, “База”—“База”.
— Приём, “Центральная” на связи.
— Готовь, кума, овёс и пойло —
Кобыла здесь, кобыла в стойле,
К восходу солнца подкуём,
“Центральная”, ответь, приём. —
— На твоё “соло” нет приказа,
Давай, “Мангуст”, линяй на базу —
У нас уже давно с тоски
Без дела мрут штурмовики,
И ДШБэшник будет рад,
Так что — линяй, там будет ад. —
— Ну, всё понятно и ежу,
Вас понял, “База”, ухожу.
Последний взгляд в “ночник” в долину,
И вдруг, как нож под сердце в спину:
— Сержант, к сараю под конвоем
Ведут двоих: там наших двое.
Отсюда трудно разглядеть,
Но это — Гошка и Медведь!
Бывало ли когда такое,
Чтобы своих бросал Спецназ?!
Через секунду: — Группа, к бою!
Всё к чёрту! Слушай мой приказ:
Мотыль, вперёд, снимаешь мины,
А ты ему поможешь, Длинный:
Оттащишь их метров на двадцать:
Они потом нам пригодятся.
Студент, с “бесшумкой” — часовые,
Петро с ПК — сарай. — Прыкрыю... —
“Весло” — у Пети за спиной,
А Мент и Питерский — за мной!
Задерживаться нам не стоит —
Не эти, так свои накроют.
Мотыль, оформишь ДэТэПэ:
Ставь мины прямо на тропе.
Ну, всё, пора, вперёд, славяне —
Господь, святое дело, с нами!
Крадёмся тихо вдоль стены,
За нею — наши пацаны.
Тут вышел “дух” отлить за угол,
Ну, Мент его и приголубил:
Нож тихо свистнул вдоль стены —
И “дух” оправился в штаны.
Негромко хлопнул “Винторез” —
Второй свалился под навес.
— Алло, орлы, вы там живые?
Тут поменялись часовые.
Вот вам подарки от муллы:
Держи трофейные стволы!
Медведь к “подарку” поднял руки,
И охнул Питерский: — Вот суки... —
Замотаны кой-как в тельняшку,
Торчат Медведевы культяшки.
И Гошка еле-еле дышит:
Прикладами пробили “крышу”...
Ну, ладно, ладно, пацаны,
Они не знали вам цены.
Мы вам такую сложим цену!
А ну, братва, давай на сцену:
— Гранаты к бою! — Есть гранаты!
Зачем домой тащить добро?
— Петро, готов? — Готов Петро.
— Ну, вот вам, суки, и зарплата!
Кто знает, что такое ад?
Десятка полтора гранат ...
Рванули первые гранаты,
Заговорили автоматы,
Хлестнул по окнам пулемёт,
А вот — и солнышко встаёт,
А вместе с ним — от тех верхушек
Поднялись три звена “вертушек”,
Аллах вам, “духи”, на подмогу —
Сейчас вам будет не до нас:
“Вертушки” вышли — самый раз ,
Пора, ребята, “делать ноги”!
Последний взгляд с тропы назад:
Кто видел ад? Так вот он, ад...
Так что адью, воюйте, гады —
Там, на подходе — наши “Грады”,
И уж, как пить дать, к вам спешат
На БээМПешечках ДэШа...

На базе: — Ах ты, сукин кот!
Воюешь ведь не первый год.
Своих отбил — хвалю, “пятёрка”.
Ну кто тебя просил встревать?
Устроил, как пацан, разборки!
(Тут командир ввернул про мать,
Орал, как кочегар в трубу.)
— В хозвзвод, сто суток на “губу”!
Стучал по сейфу кулаком,
Назвал на “м”, блин, чудаком,
И кое-как ещё крестил,
Потом немного поостыл,
И перешёл на наш, на русский:
— Дневальный, принеси закуски...

... 105.2 — высотка, как высотка,
Таких на карте — пруд пруди:
Кустарник, камушки, трава...
Да-а, хороша была погодка
(С позиций пляжного сезона —
Как на заказ — ругнуться грех),
Но у войны — свои законы:
Чем тучи гуще, тем нам лучше —
Побольше шансов на успех.
А у Спецназа их и так,
Как говорится, крайне мало,
Так что погода — не пустяк.
К утру слегка похолодало,
И вот уж туча мглою кроет
Плешины молчаливых гор...
Стоят над картой, значит, двое:
Я и наш гвардии майор.
— Отсюда к ним не подберёшься —
Заметят даже комара.
И на “ура” не навернёшься —
“Растяжки”, “точки”, снайпера’.
Вот бы сюда, на эту горку
Забраться, посмотреть вокруг...
Такая вот, спецназ, махорка.
А от неё, туда, на юг
Уже протоптана тропинка,
Вот посмотреть бы, кто там ходит —
Такая вот, спецназ, картинка.
Понятно всё?
— Да вроде всё.
— Что думаешь на этот счёт, спецназ?
— А что тут думать? Есть приказ.
Возьму с собой ещё двоих
И вот отсюда, по ложбине,
Пройду под носом часовых,
Как ящерица по пустыне,
А от ложбинки до высотки —
Час—полтора прямой наводкой.
— Но только так: туда—обратно,
Ты понял? —
— Понял. Всё понятно.
— Приказываю, твою медь,
По буквам слушай: по-смо-треть!
Без всяких штучек и оказий!
Всё. Выполнять. Давай. —
— До связи...
— Весло!
— Я здесь!
— Петро?
— Я тут.
— Отлично, в смысле — вери гут.
Дожевывайте свои булки,
Петро — ПК, Весло — “весло”,
И на вечернюю прогулку:
Поднимемся немного выше,
Целебным воздухом подышим.
Смотри сюда — 105.2.
Вот здесь — ложбина,
Ясно?
— Да.
— Так вот — туда, и враз — обратно.
И не шуметь. Петро?
— Понятно.
— По буквам: просто по-смо-треть.
— Студент, а что у нас там с чаем? —
В ноль-тридцать ровно выступаем...
Не раз ходил каждый из нас
И на краю, и под обрывом,
И к чёрту в пасть —
Как в баню с пивом.
А этот раз — какой по счёту?
Война — тяжёлая работа,
И самый в ней рабочий класс —
Как ни крути-верти — Спецназ:
Там, где “нельзя” и “невозможно”,
Или хотя бы “очень сложно”,
Последним козырем — приказ:
— Ну что, давай вперёд, Спецназ!
Бежали быстро.
Тихо шли.
Ползли — по сантиметру в час.
В конце ложбины — подышали
И дальше — тихо, как могли,
Давили на пехотный газ.
И вот она — твоя высотка.
На карте вот таких высоток...

Петро: — Смотри: нос, подбородок.
Ой, что-то мне она похожа
На чью-то снайперскую рожу,
И даже — чубчик, глянь — кранты!
Весло, да это ж — просто ты!
— Так! Разговорчики отставить!
Собрались, физиономисты:
“Внимательный”, я бы сказал, народ.
Что слева? Справа?
— Чисто.
— Чисто.
— Ориентир — скала. Вперёд. —
Вверх поднимались “в лоб” по склону,
Почти припав лицом к траве.
От напряжения, со звоном
Болтались цепи в голове.
Дошли до узенькой площадки
В низу подножия скалы,
На камни бросили палатку,
Опять проверили стволы.
На всякий, рыскнули по кругу —
Бывали разные дела...
И залегли спиной друг к другу:
360 на три угла.
Скучать пришлось не очень долго:
Сработал командирский план —
С конца тропы, гуськом, как волки,
Из леса вышел караван.
— Весло, что там?
— Пока не вижу.
На лошадях — какой-то хлам...
— Пусть подойдут ещё поближе...
— На лошадях по паре брёвен...
— Что, минометы?
— Не похоже.
Какой-то ящик разрисован,
Как главный вождь у краснокожих.
— Поменьше лирики, Весло!
— Четыре лошади — признаться,
Нам как-то даже повезло:
С охраной — человек пятнадцать.
— Что же в тех ящиках?
— Посмотрим.
— Ха! Интересно как, когда?
— А так: возьмём один, попортим —
Они ж, Петро, идут сюда...
Так что спустись чуть-чуть пониже,
Вон к тем камням, Петро, смекай,
Пропустишь первых, тех, что ближе,
Всё остальное — отсекай.
— Однако “тыхо” не выходит.
— Есть варианты? Предлагай.
— Да нет, я — к слову о погоде...
Отправим сколько надо в рай.
— Весло — снимаешь двух последних,
Я — лошадь и ещё двоих,
Потом, как сможешь, худо-бедно,
Займёшь с Петрухой остальных. —
Как только кверху, на площадку,
Четыре первых поднялось,
Тут в оговоренном порядке
Всё, собственно, и началось:
Внизу граната разметала
Копыта, ноги, армячи,
Потом в ПК заклокотало,
Как в топке доменной печи.
Весло двоих недолго мучил —
Так аккуратно уложил,
И я “своих” — “на всякий случай”
Надёжно к дёрну пристрочил.
— Давай теперь, Весло, к Петрухе,
А я тут ящиком займусь —
Пока очухаются “духи”,
Я думаю, что разберусь. —
Достал штык-нож, подковырнул.
Вот был бы стул, я б сел на стул!
Да чтоб вам, гады, было пусто!
— “Утёс”—“Утёс”!

Ответь “Мангусту”! — — “Мангуст”—“Мангуст”, приём — “Утёс”, Что там опять у вас стряслось? —
— “Утёс”—“Утёс”, тут “Стингера’”!!!
Как понял? Целая гора! —
— “Мангуст”, вас понял: “Стингера”,
Отлично, спец, “отбой”—“отбой”,
Бросай всё к чёрту, и домой! —
— “Утёс”! Они со всех сторон,
“Утёс”, как понял — окружён. —
— “Утёс”—“Мангусту”: на восток!
“Мангуст”—“Мангуст”! Прорвись на блок! “Мангуст”—“Мангуст”! Прорвись на блок! “Мангуст”—“Мангуст”! Ответь, сынок!!! — — ...
Какая мама их рожала,
Откуда столько набежало? —
Со всех сторон, как на базар,
Да все “аллах”, да все “акбар”.
Ну что, Весло, ну что, Петро —
Всё вышло очень даже чинно,
Теперь — в отрыв:
Вон бугорок, за ним — обрыв.
Спускаем быстренько страховку,
И прямиком, без остановки,
Чешите ровно на восток:
Там, за грядой — наш третий блок.
— Петь, напоследок баш-на-баш:
Ты мне ПК, я те — “калаш”.
— Не надо ничего менять!
Раз так, мы тоже остаёмся.
Чему бывать, тому бывать,
Впервой нам, что ли, — отобьёмся!
— Ещё раз, значит, повторяю:
Чешите прямо на восток —
Там, за грядой — наш третий блок,
А если кто не понимает,
Я объясню в последний раз:
Не просьба это, а приказ! —
“Макар”, три ленты, шесть гранат
(Нет, пять — шестая “на потом”)...
Ну, где вы там, алло, шпана!
Никто не слышал про Содом?
— Аллах акбар! —
И понеслось,
Как и обещано — Содом:
Такая сказка началась,
Что ни пером, ни топором:
ПК ревел, как сто чертей,
Тротил рвал ночь на лоскуты
И вешал жертвенный злодей
Кишки и лапти на кусты,
Бежали красные “ужи”,
Цепляясь к каждому кусту,
И трасс хвостатые стрижи
Зацеловались на лету...
“Макар”, три ленты, пять гранат —
На сколько их хватило мне?
Не помню я: какой-то гад
Достал “подствольником” по мне:
Рвануло где-то за спиной,
И всё исчезло в один миг,
Как будто не было со мной
Тех, двадцати с лихвой моих...

Олег Павлович Гегельский родился в 1964 году на Украине, в городе Черкассы. Окончил Педагогический институт в Черкасске и Гуманитарный университет в Киеве. Работал охотоведом на Сихотэ-Алине и в Уссурийском крае, на золотодобыче в Бодайбо и в заполярных экспедициях. Воинскую службу проходил в частях специального назначения Министерства обороны и Спецконтингентах на территории “российской” Средней Азии, Афганистана, Пакистана, Югославии. В 1989 году был в чеченском Ведено, в 1990 году — в Грозном. Воинская специальность — снайпер. Был ранен. Армейский позывной — “сержант Мангуст”. Прыгает с парашютом по усложненным программам. Живет в Москве.

^* Смысл каламбура: аллах велик, но не пройдет!