Большое вранье
и маленькие амбиции
Е. Н. Вильмонт. День большого вранья. Повесть. — М., ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999; А. Б. Биргер. Тайна старого камина: Повесть — М., ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999.
Пал Вавилон, и реки потекли в другую сторону. Сакральные сооружения “Артеков” и “Орленков” поросли забвенной травой, а на месте пионерского Пантеона построили рынок. Павки Корчагины и Павлики Морозовы переселились в анекдоты. Повзрослевший пятнадцатилетний капитан работает на братка Негоро.
Все, казалось, изменилось, все измельчало, но наши подростки остались все той же романтической пятой колонной, маргиналами в духе Гайдара и Рыбакова: бескорыстные детки, готовые на любые опасные приключения ради справедливости.
К такому выводу приходишь, читая детективы из серии “Черный котенок”. Не счесть глянцевых цветных книжек, выпущенных издательством “ЭКСМО-Пресс”. Поэтому мой выбор произволен (“День большого вранья” и “Тайна старого камина”), с таким же успехом здесь могли оказаться и “Мой папа — киллер” и “Загадка американского родственника”.
Просто я обратился к свеженьким, новоиспеченным “кирпичикам”, в которых одинаковые малолетние (средний возраст — 12—14 лет) сыщики расследуют страшные преступления и разгадывают хитроумные загадки. Год издания — 1999-й, предпоследний год второго тысячелетия...
Сюжеты всегда просты, нарочито безыскусны. Компания друзей оказывается в центре какого-нибудь криминального события и отважно бросается на поиски злодея (или злодеев). Короче, “X-files” — “истина где-то рядом”.
Перед читателем проходят вроде бы знаковые фигуры: банкиры, уголовники, киллеры, журналисты, “модные писатели”, интеллигентные бюджетники без зарплаты, честные предприниматели и проч. Авторы пытаются показать все многообразие современной жизни: сосуществование разных поколений (отцы—дети), рассуждения о “старых” порядках в контексте нового бытия, надуманная бесконфликтность (батя понимает сына, мать — дочь), работа, деньги, бизнес, недвижимость, отношение к Родине, государству, закону. Но получается плохо, как-то неестественно.
То ли говорят они все на дрянном языке — стерилизованном, выхолощенном, неправдоподобно книжном (скорее, газетном), то ли двигаются в пространстве текста на каких-то ходулях — совершают заштампованные поступки, все поголовно имеют смелых и обаятельных братьев-помощников (вспоминается сразу Майкрофт Холмс), то ли это все оттого, что взрослые герои до неприличия предсказуемы, понятны (даже для кича), то ли, то ли... Одним словом, что банкир, что киллер, что фээсбэшник, что учительница, что модный писатель — одна харя.
“...Взаимное доверие вообще было одним из принципов их жизни. Отец как-то сказал ему: “Там, где кончается доверие — кончается семья...”
“...И отец сурово поглядел на Петю и маму: — Да, я хочу жить хорошо, всегда хотел... Я умею радоваться отдыху, хорошему столу, квартире, в которой приятно жить, машине, которой приятно управлять. Мне приятно сознавать, что все это дело моих рук. Но я никогда ни перед кем не пресмыкался, не трусил — никогда не буду пресмыкаться и трусить!”
А. Биргер. “Тайна...”
Теперь о подростках. Мальчики занимаются каратэ и “глотают” фэнтэзи, девочки стараются быть похожими на мальчиков, всячески демонстрируя свою мужественность (в “Тайне старого камина” отец Ани Ласточкиной — знаменитый футболист, посему и дочка соответствует — играет с пацанами в футбол, кусает хулигана и проч.) Они болтают на том же мертвом языке с робкими вкраплениями эрзацсленга (записная книжка автора под рукой).
“...— Врешь, — выпалил Игорь.
— Чтоб мне пусто было! — воскликнул Петюня.
— И где он?
— Я дома спрятала!
— Обалдеть! А что от меня требуется?”
Е. Вильмонт. “День...”
Как я уже говорил, наши “бумажные” подростки немеркантильны. В “Дне большого вранья” молодой сыщик с ходу отвергает всякую материальную подоплеку своих поисков, когда взрослый дядя интересуется: а зачем, собственно, тебе это нужно? Итак, Миши, Игори, Ани, Оли, Пети (которых иначе как близнецами не назовешь) являются, на мой взгляд, некими довольно схематичными идеями, вернее, идейками, живущими в том беллетристическом мире, где шарж, карикатуру так легко перепутать с серьезными персонажами.
Такой же, впрочем, идейкой можно обозвать и честного участкового, и гадкого взяточника-гаишника, и жадного директора галереи, и рэкетира Голяка, и смелого зам. префекта, которого не “купишь” и не “подмажешь”. Даже собака, водолаз Бимбо из “Тайны старого камина”, и то какая-то фальшивая, ненатуральная — лижет руки, защищает от врагов, постоянно виляет хвостиком...
“...Пес с восторженным лаем помчался навстречу хозяину. Ребята долго бросали ему палку. Бимбо за ней кидался, приносил назад и требовал, чтобы ему опять бросили. После чудесного дня наступил чудесный вечер, заходящее солнце золотом горело.”
А. Биргер. “Тайна...”
А вот интрига. Номер первый: Даша Лаврецкая покупает с мамой в обувном магазине навороченные сапоги. А мамаша не кто-нибудь, а сотрудник русско-американской телекомпании (таких фантомных профессий в детских детективах до черта). И вот, значит, в одном сапоге девочка находит пистолет (“игрушка”, как выражаются потом друзья-приятели). Ну, и пошло-поехало. Шайка сыщиков — Петя Квитко, Оля Жукова, Игорь Крузенштерн etc — распутывают сложное дело: спасают от неминучей смерти Георгия Алексеевича Скуратова (вот фамилия какая в 99-м году), директора фирмы “Кот в сапогах”, ловят с помощью добродушных ментов отравителя-маньяка (французские духи, химфак МГУ) и в конце концов весело встречают Новый год.
“Они ехали прямо по Комсомольскому проспекту... и вдруг Димон затормозил и приткнул машину в Фуркасовском переулке у здания ФСБ. — Да, дела! — пробормотал Георгий Алексеевич, смертельно побледнев...”
“...Капитан Крашенинников сидел у себя в кабинете и писал отчет о командировке. Дело было скучное, но неизбежное... “Что-то мои ребятишки давно не объявлялись, — подумал он, — хотя сейчас конец полугодия, скоро каникулы, а пока им скорее всего некогда заниматься сыском.” И в этот момент раздался телефонный звонок.
— Крашенинников слушает!
— Дядя Володя, — раздался голос Даши Лаврецкой...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Дядя Володя, вы еще не ищете человека, который травит людей духами?”
“Даша с тетей Витей готовились к встрече Нового года... Из кухни неслись такие запахи, что Стас то и дело заглядывал туда...”
Е. Вильмонт. “День...”
“День большого вранья”, одним словом.
Номер второй: Котельников Олег Николаевич, бывший секретный инженер (патенты, фирма по производству электроники и все такое), папа Пети-каратиста (12 годков), за заслуги перед Родиной (да, да) получает квартиру в дореволюционном доме, где в стене замуровано каминное панно самого Врубеля — чрезвычайно дорогая вещь. Очень наглый дядя Адрианыч, владелец “Свияга трастинга”, “Блица”, галереи “Геликон Арт”, любитель изящного (вспоминается искусствовед-бандит из “Электроника”), с помощью своих братков (серые, скользкие личности) пытается отобрать эту самую квартиру вкупе с бесценным произведением. Вокруг честного и немного тупого Пети (по ходу дела он разбирается с дворовым рэкетом) группируется тимуровская команда — Саша Мякин, Миша Земцов, Сережа Блинов, Аня Ласточкина. И, как вы уже догадались, Адрианыч терпит крах. “Органы правопорядка” (цитирую!) благодарят романтичных маргиналов, а Врубель поступает в Третьяковку.
“...Сено, стружки, вата хлынули потоком, и ребята увидели... кусок радуги! Каждый изразец переливался сиянием разных цветов...
Все стояли и завороженно смотрели на это чудо.
— Да-а, такое стоит миллиона долларов, — протянул Сережа.
— Просто фантастика! — восхищенно выдохнула Оса.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
До завтра и до новых приключений и опасностей, Следопыты!”
А. Биргер. “Тайна...”
Не знаю, как читателю (от 12 до 14?), а мне скучно. Такое пишется наспех, второпях, без оглядки. Но, возможно, я и преувеличиваю, и подобная литература необходима. Психологи (психиатры) — ау! Ибо перед нами не есть реальность, но мечта социальная. Пресловутый средний класс, а точнее и проще — обыватель, бьет своими куриными крылышками в надежде подняться в воздух, взлететь. Отсюда и нарочитая бесконфликтность между поколениями, отсюда и маловразумительные рассказы о мрачном прошлом, когда даже киндер-сюрпризов не было и КГБ лютовало (а теперь, значит, лучше и веселей — свободней).
“...Только тогда это были не жвачки и не шоколадные яйца с сюрпризами — мы о таких чудесах и слыхом не слыхивали: у нас это были цветные мелки, карманные календарики, шарики из цветного стекла...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Меня в идеологической диверсии обвиняли и хотели выпереть отовсюду с волчьим билетом...”
А. Биргер. “Тайна...”
Но при чем здесь дети (подростки)? А вот при том — “Растите, растите, — говорят книжные родители, писатели, фээсбэшники, киллеры и журналисты, — и становитесь нами, делайте сказку былью”. Эксперимент такой.
Несколько слов о географии. Хотя какая тут, к чертям свинячьим, география?! Где вы — туристы-писаки — Жюль Верны, Куперы, Марки Твены? Современный романтик не нуждается в экзотике. Он — москвич, и этим все сказано.
Деление Москва—Провинция железное. А провинция — это, получается, вся остальная страна, где живут, наверное, совершенно другие люди — гипербореи, стало быть (вспоминается Кабаниха с ее представлениями о далеких краях).
“— Да! — улыбнулся продавщице Петька. — Вот моя двоюродная сестра из Костромы приехала...
Даша была возмущена. Ее разжаловали в двоюродные, да еще из Костромы. Но ничего не попишешь! Актер роли не выбирает!”
Е. Вильмонт. “День...”
Зацикленность на Москве удручает. Никакого простора, никакого размаха! Советую авторам все же немного поработать над собою: поездить в поезде, посмотреть на людей, придумать новых героев, не ограниченных Городом, но открытых Миру.
Но — времени не хватает, видимо. Пишут и пишут круглые сутки, пишут ночами, пишут километрами, пишут с продолжениями — некогда и путешествовать. В таком случае предлагаю развернуть на рабочем месте (столе) карту и внимательно так приглядеться и перенести действие очередного детектива в Самару, например, тем более что любимая столица изображается так кисло и схематично — только по названиям улиц, да по кипящей жизни (банкиры, русско-американские телекомпании) можно сообразить, где находишься. В этом смысле — советовать мне нечего.
“...Вчера они со Стасом ходили на “Щелкунчика”, а потом шли домой пешком по заснеженной, изумительно красивой Москве.”
Е. Вильмонт. “День...”
И все-таки обидно — настоящая подростковая Романтика (именно с большой буквы) приказала долго жить. Овод и Том Сойер сданы в архив, гайдаровские барабанщики прокляты, осмеяны, а потом забыты.
На смену приходят будущие журналисты-болтуны, будущие писатели такой же чепухи, как “Тайна старого камина” и “День большого вранья”. Они только в книжках бескорыстны и честны.
Идеология ни при чем. Просто обидно и стыдно. Стыдно, в первую очередь, за себя, за то, что ты сам существуешь в этом времени...
Но я — не прав. Перед нами всего лишь детективы. Милые дети, милые родители, милые киллеры, милый Город. Милый одинокий Город.
Леонид Шевченко
