Выставка в галерее журнала “Знамя”

март 2010 года

Наталия Брагина

Мне непросто представить себя и свое творчество уважаемой публике. Отмечу, что многие годы я пребывала в полное безвестности как художник. Живопись была моим любимым занятием, но зарабатывала я на жизнь как ученый (кандидат экономических наук), занимаясь проблемами мировой экономики и экономики Японии в Институте Мировой Экономики Академии Наук СССР.

В 1989 году я сумела изменить свою жизнь, сделав живопись своим основным профессиональным занятием. За прошедшие двадцать лет мои работы были оценены как профессиональной критикой, так и многими коллекционерами. Они представлены в частных коллекциях многих стран мира. Из коллекций, доступных зрителю, могу назвать, музей Марины Цветаевой в Москве — цикл работ “Бульварное кольцо”, Культурный Центр в г. Елабуга — специально для Елабуги “Натюрморт с рябиной”.

Не могу забыть, как один представитель аукционного дома, случайно увидев мои ранние работы, воскликнул: — Это же французская школа!

Конечно, он имел в виду импрессионизм. Действительно, наряду с русскими художниками начала двадцатого века, французские художники оказали на меня изначальное и самое сильное влияние. С годами я расширила круг своих пристрастий. Мне всегда интересно, насколько противоречивы бывают суждения критиков о моей живописи.

Ю. Б

Когда цвет растворяется в свете: о живописи Наталии Брагиной

В редакции открыта выставка живописи Наталии Брагиной, отметившая появление на страницах журнала ее прозы (“С высоты птичьего полета”. — 2009, № 12).

Хотя сюжеты Наталии Брагиной вполне укладываются в традиционные жанры портрета, натюрморта, пейзажа, ее живопись трудно поместить в определенный стилевой ряд. Искусствовед Михаил Герман в предисловии к недавно изданному каталогу художницы поднимает этот вопрос о преемственности: “Ее искусство, — пишет он, — сродни творчеству тех художников двадцатых—тридцатых годов ХХ века, которые, постигнув и приняв открытия отечественного авангарда, сохранили и фигуративность, и верность живописной культуре”.

Другой искусствовед, Ольга Костина, особо выделяет в творчестве Натальи Брагиной качество, которое называет “средовым вИдением”, то есть способностью писать целое, преодолевая границы между фоном и предметом изображаемого. Это качество можно отнести к особенностям техники художницы — пишет она мастихином, совершенно не пользуясь кистью. Но “средовое вИдение” можно толковать и иначе. Взгляд художницы не замыкается в пределах одного холста, картины получают качество кинокадра, способного продолжить движение в воображении зрителя. Этим же объясняется и тяготение к цикличности, которое наглядно воплощает цикл “Бульварное кольцо” в московском музее Марины Цветаевой.

На выставке в редакции представлены работы разного времени, отражающие различные периоды творчества художницы. Так, для “шведского” периода (начало 1990-х) характерны работы, близкие “наиву”, где художница работает открытым цветом, искажая формы ради большей выразительности: “Шахматисты в саду”, “Дети на берегу”, “Композиция с мужчиной на диване”. Именно цвет составляет основу живописи Наталии Брагиной. Гармония возникает из цветовой несовместимости, когда цвет растворяется в свете — “Старый, старый сад”.

Для всех работ Натальи Брагиной характерна меланхолическая статичность. Динамизм и напряжение возникают из движения рисунка и мазка, как в работах “Обрученные”, “Портрет Т. Метаксы” и “Мужчина в черном пиджаке”. Натюрморты впечатляют почти чувственной натуральностью и вместе отстраненностью: “Натюрморт с медной ступкой”, “Натюрморт с часами”. Наибольшая завершенность “метода отстраненности” достигнута в двойном портрете “Tristia” со сложной работой над поверхностью холста и тонкостью цветового решения.