Мария Галина

В бурном море интернет-поэзии, на первый взгляд, ориентироваться нелегко. На деле поэтические площадки в сети бывают двух типов: те, на которых действует институт редакторов (иными словами, отбор), и те, на которых каждый (или почти каждый) желающий может “вывесить” свой текст для свободного доступа. Первыми поэтическими объединениями в Рунете (русском секторе Интернета) были, как ни странно, объединения с институтом редакторов, а две самые крупные площадки со свободным размещением — сайт “стихи.ру” (“стихира”) и сайт “поэзия.ру” — появились чуть позже.

Старожилы помнят легендарную “стихиру” http://www.stihi.ru/, возникшую на переломе века как небольшое и веселое сообщество энтузиастов, где царила атмосфера литературной игры.

Некоторые известные ныне поэты нового поколения начинали именно на “стихире”. Авторы “стихиры” впоследствии образовали ядро двух крупных литобъединений — московского “Рукомоса” и питерского “Пиитера”¹. На момент написания этой статьи на “стихире” было 2 980 050 произведений — боюсь, явно в ущерб качеству. Первым выбранным наугад стихотворением, например, оказалось такое:

Уверена, на “стихире” до сих пор есть очень хорошие поэты, но поиск их затруднен, поскольку (цитирую) “На текущий момент на нашем сервере зарегистрировано 112 000 авторов. В связи со столь большим количеством мы не можем привести полный алфавитный список. Вы можете найти интересующего вас автора, указав его имя или фамилию”. Стихи разбиты не по авторам, а по темам: лирика любовная, гражданская, философская…

Феномен “свободной выкладки” проще рассмотреть на примере “поэзии.ру” — http://www.poezia.ru/ — площадки, сходной по организации, но несравненно меньших размеров — около тысячи авторов — и благодаря этому более обозримой. Созданный Леонидом Малкиным (чуть позже к нему присоединился Алексей Ивантер), этот сайт оказывает заметное влияние и на внешнюю “офлайновую” литературную жизнь Москвы — в частности, именно под его эгидой проводится Волошинский конкурс (куратор Андрей Коровин) и Конкурс переводов (куратор Сергей Шестаков).

Уже по “Главной странице” “поэзии.ру” видно, насколько толково организовано здесь информационное поле: новости, конкурсы, книжная полка, избранное, архивы, рубрика “стихотворение недели”. И все это накручено вокруг основного стержня — стихов.

Частично и на “поэзии.ру” действует институт редакторов: скажем, раздел “избранное” формируется вполне представительным редакционным советом. Но основной массив авторов здесь все-таки существует за счет “самопубликаций”: зарегистрировался на сайте — и вывешивай свои стихи на здоровье. Основная привлекательность таких площадок — не только возможность найти своего читателя, но еще и выйти на прямой и оперативный контакт с ним; иначе говоря, получить сетевой отзыв на свежевывешенное стихотворение.

Эти стихи автора с ником Изольда² удостоились таких, например, отзывов:

“Блестяще так, что ярче не бывает! :)”

“Красиво! Следовательно, истинно! Доброе, светлое произведение. Радостно на душе”.

Механизм понятен — автор вывешивает стихотворение для тех, кто ему симпатичен. Читают его либо знакомые, либо люди, близкие по духу и литературному уровню, либо — не боюсь показаться циником — рассчитывающие, что на их стихотворение хвалимый автор вывесит такой же комплиментарный отзыв.

Безвредная слабость?

Нет, скорее девальвация самой системы “стихотворение — читательский отклик”. Потому что, когда тут же, на “поэзии.ру” стихотворение известной поэтессы Ирины Машинской удостаивается отзыва “блистательно!”, то поневоле задумаешься — а насколько значимо это самое “блистательно!”.

Графомания была всегда — количество графоманов зависит только от уровня грамотности. Единственное отличие, которое подарил графоманам Интернет, — обратная связь, восторженные отзывы на посредственные тексты, утверждающие автора во мнении: он поэт!

Комплиментарность и неразборчивость восприятия в паре “поэт—читатель” и формируют ту поэзию, которую принято презрительно называть сетевой. Что же такое сетевая поэзия в худшем ее изводе? Это поэзия, ориентированная в первую очередь на оперативное вбрасывание стихов “в свет”: написал-повесил — и на столь же оперативный, “высокого накала” отклик читателя (не критика, именно читателя!).

Остальные особенности сетевой поэзии (“гладкопись”, общие места, торопливость, следование за звуком, многословие) — уже следствие.

Как результат, критерии размываются даже у кураторов — людей, искренне любящих поэзию: скажем, в легендарном “Вечернем Гондольере” на “поэзии.ру” институт отбора существует, но и там попадаются посредственные тексты.

Хороших поэтов — вернее, просто поэтов — в сети достаточно. Среди авторов, скажем, “поэзии.ру” можно встретить Светлану Бодрунову, Александра Воловика, Андрея Воркунова, Андрея Грязова, Александра Кабанова. Из “стихиры” вышли Геннадий Каневский, Дмитрий Легеза, Ксения Маренникова, Олег Шатыбелко. Активно публиковались в сети Игорь Караулов, Владимир Строчков… Поэтов сеть выталкивает из себя на общее литературное пространство, как их выталкивает любая литературная студия, объединение или группа.

Но многие продолжают существовать в сети, подсев на комплименты единомышленников: да, ты поэт, ты замечательный поэт… На вольный воздух они выйти так и не отваживаются. Или, вернее, не способны вынести его жесткости. Сетевую поэзию (ту самую, одиозную) можно распознать еще и по нетерпимости к критике — литераторами, привыкшими к восхвалениям, любой спокойный и внимательный разбор воспринимается как личное оскорбление.

Собственно говоря, сетевая поэзия — это поэзия, не отважившаяся выйти с площадок свободного размещения текстов, а потому и не замеченная никем кроме своей клаки.

Кстати, как забавное следствие сетевой литературы с ее институтом “быстрого читательского реагирования” возник целый пласт сетевого сленга, пародирующий поспешность и безграмотность сетевых отзывов (“аффтар жжот!”, “аффтар, пеши исчо!” “аффтар выпей йаду, ниасилил много букв”). Но это не тот результат, которым можно хвастаться.

С другой стороны, вина ли открытых стихотворных площадок в том, что на них валом повалили графоманы? Возможно, эти сайты служат громоотводом, стягивая на себя агрессивных и амбициозных любителей, позволяют остальным спокойно заниматься своим делом? А вдруг эти толпы людей, взыскующие Слова даже вот в таком его виде, и есть последняя надежда русской словесности, ее читатели? Ведь они, по крайней мере, любят стихи. Надеюсь, не только свои.