Александр Дольский

Лица стариков

Александр Дольский

Лица стариков

* * *
Как лица стариков безумны и жестоки,
какая горечь тлеет в розовых очах,
какие в них живут дотошные пророки
и варится чугун в мыслительных печах!
Им гадко выходить на грязные проулки,
где в каждом уголке ларёк или лоток,
и где торгуют всем —
от девочек до булки, и едет Петербург всё дальше на Восток.
По этим же камням,
что звались мостовые, стучали их подборы в давние года.
Звериные сердца их были молодые,
и пахла иногда младенцами еда.
Всё было впереди в те годы озорные...
Прекрасен грубый быт
их социальных грёз... И были влажными делишки их дневные,
а ночью настигал донос или понос.
Как жаль — они тогда —
врагов недоубили, недолюбили, недовыпили вино...
Тоскливо умирать в чужой,
неясной гнили. Куда их мир исчез —
понять им не дано. Им тяжело сейчас
таскаться по трамваям, с опаскою косясь на полусытый люд,
и бить детей в лицо, тюремно обзывая,
и созерцать вокруг великий новый блуд.
Как мало их теперь,
как точны их плакаты
с угрозами пресечь, убить и закопать.
Терпите этот крик последний,
демократы, и почитайте их, как неродную мать.
Они нам так нужны.
Они, как души наши, загажены враньём, замучены борьбой...
Страны великой тень,
счастливый день вчерашний и завтрашний мятеж, и будущий запой.
И вот они живут — праящеры Эдема,
и помогают нам, являясь в нужный час,
на дьявольском балу Убогая Богема,
в минуты торжества Похожие На Нас.

Московская элегия
Неразборчиво, глупо, небрежно
я впускаю в судьбу чужаков,
отнимающих так неизбежно
время жизни и строфы стихов,
забывая, что эти минуты,
из которых слагаются дни,
если отданы честно кому-то,
то с концом! — не вернутся они.
И поэтому я избегаю
появляться в источнике бед,
в эпицентре московского рая,
при дворе торопливых побед.
И, скучая среди разговоров
деловитых сановных творцов,
вдруг пугаюсь, что я среди воров,
среди жадных нечестных купцов.
Там, где козыри сольной колоды,
возлюбивши и власть и братву,
растеряв благородство породы,
унижают былую Москву,
где за Правду боровшимся люто,
и к Свободе имеющим страсть
рот правдивый забила валюта,
совесть выпила пьяная власть.
Что овидии и марциалы?
Позабыты и Фет и Ронсар.
То московские провинциалы
продают залежалый товар.
И томятся в безвестности Музы,
и молчат мудрецы по углам,
и разводят небесные узы
богоравных творцов по гробам.
Лгут кумиры легко и спесиво,
открывая неграмотный рот.
И молчит на просторах России
равнодушный к Свободе народ.
Санкт-Петербург