|
Об авторе | Алексей Петрович Цветков родился 2 февраля 1947 года в городе Станислав (Украина, ныне Ивано-Франковск). Жил в Запорожье, Одессе, Москве, учился на химическом факультете Одесского университета, на факультете журналистики и историческом факультете МГУ. Был участником поэтической группы «Московское время». Эмигрировал (1975) в США. Один из редакторов газеты «Русская жизнь» в Сан-Франциско (1976–1977). Доктор философии (1983). Преподавал в Диккенсовском колледже (штат Пенсильвания). Окончил Мичиганский университет, диссертация об Андрее Платонове. Работал на радио «Голос Америки», затем долгие годы — на радио «Свобода» в Мюнхене и Праге. Автор нескольких книг стихов и прозы, переводов с английского и польского. Лауреат Премии Андрея Белого (2007) в номинации «Поэзия», и «Русской премии» (2012). Живёт в городе Бат-Ям (Израиль). Предыдущая публикация в «Знамени» — № 10, 2015.
Алексей Цветков
опыт конца света
ноль по кельвину
они уже гурьбой на перекрёстке
кто вдребезги кто в копоти и воске
термометры питомцы утюги
вприпрыжку тапки нищие без пары
скелетики ставриды канцтовары
стаканы только память напряги
кредитки с древним истеченьем срока
вязанка в столбик подписного блока
чьи сквозь обложку жалобы слышны
вот говорят мы за тобой пришли
к исходу дней имущество огромней
не зря годами стаскивал в нору
чем дольше жизнь тем под конец темно в ней
когда они повадятся к одру
допустим дрель пришла себе и рада
куда ты сам теперь её не надо
трусы мичуринской величины
но и они червям обречены
стоп-кадр или попытка фотоснимка
коробочка внутри морская свинка
сложивши мирно лапки на груди
в последний рейс и ты давай иди
выходит нынче время возвращаться
когда вещам взбрело на ум прощаться
мы открываем блока наугад
но час настал и ты ушла из дома
вот суки здесь же нет второго тома
и без второго перебьёшься брат
последний мозг с оригиналом сверен
ещё в примерочной толпится мерин
и половой внезапный орган с гор
вдруг вспомнил свинку звали невермор
в ведомостях три строчки нонпарели
падёж скота овсы в полях сопрели
уже не надо ни трусов ни дрели
и в минусе полвека не по лжи
вот фотокарточка с фигурным краем
о том что мы живём и умираем
термометр где
да вот же он
держи
камилавка
всё думал посвятить себя науке
вселенная манила велика
ломать мозги о стул стирая брюки
над внутренним дизайном червяка
не дураком как остальные дети
а знатоком прослыть небесных тел
зелинский в камилавке на портрете
вот я себе похожую хотел
свет разума и со всех ног к нему ты
со всей врождённой глупостью в войне
я с нетерпеньем ожидал минуты
когда мой ум прорежется во мне
но жизнь прошла и всё сильней загадка
обвисла плоть остепенилась прыть
мечта была подобием задатка
на выплаты которых не покрыть
ума себе в кастрюле не согреем
не вспыхнет мозг не воссияет свет
а в камилавке проще быть евреем
какому вся наука алеф-бет
твой генный код уже стекает в лужу
извилины торчком из гнойных дыр
вот ты стоишь у выхода наружу
тем дураком каким явился в мир
нехватка скудных средств с повинной явка
темно как в червяке по сторонам
и потная в ладонях камилавка
где и штаны без надобности нам
* * *
он примерил судьбу непосильную двум
привинтил в голове человеческий ум
засмотрелся на падчериц ночи
и когда убедился что полный набор
вознамерил колени и вышел на двор
он в меня воплотился короче
вот хожу из орбит озирая края
в иллюзорном задоре что я это я
истоптали до магмы места вы
этих утренниц взлёт этих падчериц звон
но когда вспоминаю что я это он
стекленеют опешив суставы
неподъёмно на тонких мембранах моржу
я не тот за кого себя гордо держу
здесь проломы бы надобно шире
только выбор не мне и судьба такова
только держит до дрожи внутри голова
человеческий ум на шарнире
опыт конца света
лучи заката били точно в сад
меж тёмных крон с артритными узлами
когда он был от нас внезапно взят
но мы об этом ничего не знали
мы там в саду играли в казаков-
разбойников в разводах глины лица
освобождая космос из оков
и в грунт копытами вбивая фрица
на брата брат налаживал кинжал
орал сержант ломовики потели
я там убитый кажется лежал
должны же в гарнизоне быть потери
игра игрой но он был взят от нас
притворно верить было бы нечестно
и свет над садом безнадёжно гас
поскольку в нём его нужда исчезла
развеществлялась глина под пятой
стволы бледнели сбилась в пар погода
и вся реальность становилась той
какой ей быть после его ухода
гадать без пользы что его взяло
о тщетном мысли отгоняю прочь я
нас в наступленье поднимало зло
но в нём оно лишилось средоточья
мы даже не погибли в ту войну
всех по стеклу мороз размыл как сало
мы вместе жизнь не сдюжили одну
нас просто было а теперь не стало
| 
