Руслан Гавальда. Дороги и думы. Татьяна Марьина. Сага о дороге. Руслан Гавальда
Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
№ 3, 2024

№ 2, 2024

№ 1, 2024
№ 12, 2023

№ 11, 2023

№ 10, 2023
№ 9, 2023

№ 8, 2023

№ 7, 2023
№ 6, 2023

№ 5, 2023

№ 4, 2023

литературно-художественный и общественно-политический журнал
 


Руслан Гавальда

Дороги и думы

Татьяна Марьина. Сага о дороге. — Кострома: Областная типография им. М. Горького, 2014

 

Татьяна Марьина — автор, на которого еще несколько лет назад обратила внимание редакция, опубликовав две ее зарисовки — «Университеты русской Швейцарии» (2010, № 6) и «Франция, Япония, Кострома» (2011, № 9). Со временем зарисовки приросли новыми размышления автора и стали полноценной повестью с названием «Сага о дороге», вышедшей тиражом всего в 250 экземпляров! Здесь бы разругаться на недальновидного издателя, ну да ладно. Во-первых: кому из нас хочется ругаться; во-вторых, поймем экономного и осторожного товарища, от которого даже весьма удивительные и талантливые вещи иногда убегают. Ведь, думаю, немало ему пустых раковин приходится вскрыть, перед тем как на глаза явится жемчужина. Да ведь и «писателей у нас много, а читателей почти не осталось», — заметил однажды Борхес.

Писателей действительно достаточно: иной раз сидишь и думаешь: а что бы из наплывшего обилия для души почитать? Верная шутка о том, что в магазине выбор большой, а купить нечего, — безоговорочно подходит и к книжным магазинам.

Но очерки о путешествии по родному краю Татьяны Марьиной — не простое повест-вование о том, как герои, преодолевая всевозможные препятствия, добираются из пункта А в пункт В, а полижанровое произведение, в котором хватает и философских рассуждений, и лирических отступлений, уводящих читателя в историю нашей страны; серьезных разговоров о науке, об искусстве; мемуаров; вкраплений статей, повествующих о необычных людях нашей Родины. Раздумья здесь — в каждой главе, они — главные герои, которые движутся и меняются.

Этот традиционный ход — жанр сентиментального путешествия, который на русскую почву принес А.Н. Радищев, добавив к английской традиции политический радикализм. Татьяна Марьина продолжает радищевскую тему, но мягче и философичнее.

Повесть названа по последней главе из шестнадцати, в ней представленных. Главы законченные, самодостаточные, напоминают сборник очерков, где имя книге дается по одному из лучших текстов или по объединяющим весь цикл. Здесь принцип в точности тот же. Начинается она с «Раздумий на Сусанинском тракте». Здесь героиня пытается осмыслить свой путь из дремучего леса российской глубинки в искусство и науку.

Из второстепенных героев в памяти остаются неунывающий, всегда готовый прийти на помощь кому надо и не надо математик француз Овик и поэт-самородок из глубинки Сергей Потехин, который «не то чтобы к изданию своих книг, но и даже просто к сохранению стихов не прикладывает никакого усилия».

А из наиболее запоминающихся эпизодов — в первую очередь, конечно же, сама дорога, но не метафорическая, о которой говорилось вначале, а та то узкая, то широкая, то песчаная, то заасфальтированая, в грязи после дождя, — русская дорога: «...и пошла я в Макарьев пешком, сочтя, что лучше уж топать всю ночь, чем ожидать на берегу чуда. Сбиться с дороги тут нельзя: асфальтированная дорога до Макарьева — одна, вот только не подумала я, что до города пятьдесят километров... Впрочем, тогда мне было все равно. В пути я попала в грозу». Или, например: «...и автобусов уже не было. Надо было ждать утра. Ждать утра с голодными детьми было проблематично — их надо было или кормить, или занять делом. И, со слов кассирши вокзала, что до «нашей» деревни восемнадцать километров по хорошей асфальтовой дороге, совместно с детьми — в душе вечными туристами — мы решили заняться делом: пройти эти восемнадцать километров пешком. Всех наших приключений в эту осеннюю темную и дождливую ночь здесь описывать неуместно. Скажу лишь, что кассирша ошиблась: расстояние было в двадцать пять километров». И это не говоря еще о встрече с медведем и прочих сюрпризах!

Много в повести и смешных моментов. Например, вот Овик приглашает свою еще новую знакомую, совсем робкую героиню повести, Лувр посмотреть: «А мне он говорил: “Когда будете во Франции”... Смешно, да? Как это я смогу быть во Франции?! Но Овик считал, что нет ничего невозможного, и настаивал: “Когда будете во Франции, посмотрите, Таня, Лувр...”.

...мне при этом слышалось: когда будете, Таня, в Буе... Буй-то для меня более реален, и командировку в Буйский сельхозтехникум дважды в год мне оплачивает академия. Я к матери в Мантуровский район два года подряд выбраться не могу, не потому что нет времени, а потому что нет денег.

“Когда будете во Франции, посмотрите, Таня, Лувр...”»

С юмором автор описывает и острые ситуации. Например, героине пришлось оставить детей дома одних, на «первом криминальном» этаже, но дети-то не промах: «— Мы здесь так за тебя переживали и волновались. Как ты ночью по лесу пойдешь из Костромы... Я все плакала, плакала... Без тебя так страшно было. Там за дверью всякие наркоманы матом ругаются. Мы тебя ждать устали и уснуть не можем. И тогда я стала играть на пианино. Когда я заиграла свой любимый “Гимн России”, там за дверями мне стали подпевать. Я тогда громче стала играть, а они громче запели. Такие милые... Может, и не наркоманы?»

Уделяется в повести внимание проблемам как родного края, так и вообще провинции. Затрагиваются они, все так же шутя, живо, иногда задорно — этаким народным языком: «...маленький районный городишко Ярославской области Мышкин имеет восемь музеев. Туда даже дороги нет, надо на пароме переплавляться, и туристические автобусы по часу ждут на пристани очереди. И музей Мыши придумали, и музей Водки, и традиционные — народные ремесла и быт... Ну, какое там производство в этом Мышкине? А жить-то надо! Делают деньги из воздуха. А у Костромы — такая история, такая архитектура, сколько известных земляков...». Как же остановиться в цитировании…

«Сагу о дороге» нельзя назвать повестью в классическом ее понимании. Скорее, это синтез путевых заметок о родном крае, рассказов о тяжелых годах в двух alma mater и философских рассуждений. «А мне не интересно читать про события, происходящие на переделкинских дачах, потому что для меня эти события — из пальца высосанные, как бы высоко художественно они ни были сварганены. Мне бы их проблемы! А на мои проблемы вы смотрите через лорнет высокомерия, заметив лишь, что накарябано сие неумело и не профессионально»...

Татьяна Марьина, если сначала еще пытается удерживать интерес читателя присутствием симпатичных героев Овика и настоящей восточной женщины Киоко, которая «...стала отвечать на мат с сожалением и сочувствием к человеку, посмевшему осквернить свои уста одним только словом: — Не художник...», и разного рода приемами, напоминающими нам, что это живой литературный язык, то ближе к концу, когда читателя должно бы совсем увлечь, читать факты и цифры становилось все сложнее, да и полюбившиеся герои канули в Лету. Они вернутся, но через сколько еще страниц, а пока повесть ушла-таки в журналистику глухой провинции: все больше и больше места автор стал отводить актуальным для села и для советов местного самоуправления наболевшим проблемам.

И совершенно точными становятся слова героини о жизни касательно повести: «...ни риска, ни хождения по острию ножа, ни глобальных задач, ни удачных решений — ничего того, о чем с удовольствием читается в книгах...», но тем не менее — перед нами качественный разножанровый синтез, достойный внимания.

 

 



Пользовательское соглашение  |   Политика конфиденциальности персональных данных

Условия покупки электронных версий журнала

info@znamlit.ru