Анаит Григорян. Реабилитация Каренина. Алексей Каренин. По пьесе Василия Сигарева «А. Каренин». – Театр «Русская антреприза им. Андрея Миронова» (СПб). Режиссер Юрий Цуркану. Анаит Григорян
Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
№ 3, 2024

№ 2, 2024

№ 1, 2024
№ 12, 2023

№ 11, 2023

№ 10, 2023
№ 9, 2023

№ 8, 2023

№ 7, 2023
№ 6, 2023

№ 5, 2023

№ 4, 2023

литературно-художественный и общественно-политический журнал
 


Анаит Григорян

Реабилитация Каренина

 

 

Муж ее Алексей Александрович — человек очень добрый, целиком ушедший в себя, рассеянный и не блестящий в обществе, производящий на общающихся с ним впечатление «ученого чудака или дурачка».

Лев Толстой, варианты к «Анне Карениной»

 

Алексей Александрович Каренин — один из самых трагических и, вместе с тем, один из самых непонятых героев русской литературы. Второе, очевидно, связано с тем, что роман входит в школьный курс, и от мужа Карениной у большинства остаются в памяти только его некрасиво оттопыренные уши, которые Анна замечает по возвращении из Москвы, где состоялось ее знакомство с Вронским. Эти несчастные уши упоминаются едва ли не в каждом школьном учебнике, да еще и вкупе с замечаниями, будто внезапно вспыхнувшая «настоящая любовь» открыла Анне глаза на ее несчастье, на ложь ее семейной жизни и на все разом недостатки ее законного супруга. Уши Каренина, в действительности, как можно предположить, самые обыкновенные, Анне кажутся отвратительными, становясь символом всего дурного, внешним атрибутом злой силы, лишающей Анну свободы и возможности счастья.

Нужно заметить, что в эпизоде с ушами имя Каренина упоминается в романе во второй раз, впервые же читатель встречается с ним в самом начале, и к этому первому упоминанию имеет смысл присмотреться внимательнее: «Степан Аркадьич (Облонский) (...) занимал почетное и с хорошим жалованьем место начальника в одном из москов-ских присутствий. Место это он получил чрез мужа сестры Анны, Алексея Александровича Каренина (...); но если бы Каренин не назначил своего шурина на это место, то чрез сотню других лиц (...) Стива Облонский получил бы это место или другое подобное...». Таким образом, впервые персонаж появляется в связи с оказанной им помощью, однако тотчас делается замечание, что помощь эта была необязательной и, может быть, даже вовсе ненужной. Впоследствии все усилия Каренина, все его действия в романе будут так же бессмысленны и безрезультатны, эта бессмысленность и безрезультатность будет со временем только нарастать и к концу книги достигнет апогея: «Он еще занимал важное место, он был членом многих комиссий и комитетов; но он был человеком, который весь вышел и от которого ничего более не ждут. Что бы он ни говорил, что бы ни предлагал, его слушали так, как будто то, что он предлагает, давно уже известно и есть то самое, что не нужно». Каренин — добрый, великодушный, благородный, глубоко несчастный и всюду — в собственной семье, в обществе, на службе — совершенно лишний человек, чьи страдания меркнут, стушевываются на фоне страстей центральных персонажей.

Драматург Василий Сигарев сделал инсценировку романа, выделив сюжетную линию взаимоотношений Алексея Каренина, Анны и Алексея Вронского, практически ничего не прибавив к толстовскому тексту и только сместив ракурс с Анны на ее мужа. У Сигарева, однако, вместо обычной инсценировки получилась самостоятельная пьеса, полная сочувствия к персонажам. Алексей Каренин любит Анну (в романе чувство чрезмерно рассудочного Каренина к жене названо «привязанностью»), Анна его не любит; Вронский же уходит в пьесе на второй план, впрочем, он и у Толстого — персонаж не слишком сложный: эдакий крепкий молодец с завитыми усами, толстой красной шеей и ровными «сплошными» зубами, питающий, помимо страсти к женщинам, страсть к породистым лошадям и офицерским скачкам. Трагедия Каренина, согласно Сигареву, не в том, что жена полюбила другого (это он готов ей простить и прощает, принимая, как собственного, чужого ребенка), но в том, что Анна не любит его, и любовь к другому — только следствие нелюбви к старому мужу, вся вина которого только и состоит в том, что он стар: «Что нужно этому старику?.. А что же у него уши так выдаются, если он мой муж? Мой муж не может быть с такими ушами. Я не могу любить такого»*.

Пьеса Сигарева, несмотря на очевидную принадлежность к постмодернизму, несо-временна, и в этой несовременности, заключающейся прежде всего в бережном отношении к классическому тексту, — одно из главных ее достоинств. «Алексей Каренин» — четвертая работа Сигарева, поставленная на сцене Театра имени Андрея Миронова: до этого были комедии «Похищение» и «Детектор лжи», трагикомедия «Гупешка». На сегодняшний день «Алексей Каренин» — наиболее интересная совместная работа драматурга и театра, и не в последнюю очередь это заслуга исполнителя главной роли — Евгения Баранова. Персонаж Баранова — трогательный и совершенно беспомощный в сложившихся обстоятельствах; впрочем, беспомощны в этих обстоятельствах все: и страстная Анна (Евгения Игумнова), и граф Вронский (Михаил Драгунов), и безответно влюбленная в Каренина, добрая и нелепая графиня Лидия Ивановна в исполнении Ксении Каталымовой, воплотившей образ глубокий и подлинно трагический.

Художник Елена Дмитракова создала для спектакля лаконичные и вместе с тем выразительные декорации, изображающие вагон поезда. Действие происходит в этом вагоне: замкнутом, душном, с лязгающими дверями и запотевшими грязными окнами. На развернутой к зрительному залу стене — фрагмент иконы «Христос Вседержитель» Андрея Рублева. Метафоры прозрачны: жизнь как дорога, как движение к неизбежному трагическому завершению, вагон — тюрьма, в которой томятся персонажи, и выход из этой тюрьмы один — под колеса движущегося состава, и даже Бог отвернулся от несчаст-ных. Режиссер не оставляет возможности для оптимистической трактовки финала; также, если в романе история Анны и Вронского уравновешена счастливой историей Константина Левина и Кити Щербацкой, то в пьесе никакого противовеса трагедии нет.

«Л а н д о. И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла.

(...)

К а р е н и н. Зачем же ты, Аня?»

В финале отсутствует сцена, в которой Анна бросается под поезд: о ее гибели Каренин узнает от медиума Жюля Ландо. Этот финал, как будто призванный сгладить ужас происшедшего, в действительности только усиливает его: мы видим хрупкую фигурку Анны, лежащую за мутными окнами вагона, Каренина, низко склонившегося над колыбелькой с ребенком Анны и Вронского. Одиночество, окружающее персонажей, ощущается почти физически на протяжении всего действия и в конце концов становится почти непереносимым.

Из пьесы следует неожиданный вывод: чувства не являются залогом взаимопонимания, разве что создают его временную иллюзию. У Толстого можно обнаружить указания на постоянные провалы коммуникации между персонажами, и Василий Сигарев, подметив это, доводит коммуникативную изоляцию каждого до предела, а режиссер и артисты воплощают ее с предельной точностью. Особенно хорошо это получилось у Евгения Баранова и Ксении Каталымовой: Каренин, погруженный в свое горе, никого не замечает и не слышит; графиня Лидия Ивановна, говоря о самых сокровенных своих мыслях и чувствах, зачастую вообще не смотрит на собеседника, обращая свою речь-исповедь в темноту зрительного зала, а когда в ответ на ее признание Каренин виновато отвечает: «Я не могу любить вас», она, забившись в угол, произносит фразу, которой нет в тексте пьесы: «Ну, вот, я же говорила...», и в этих простых словах концентрируется не только ее собственная, но всеобщая отверженность и обреченность.

Про «Анну Каренину» нередко можно услышать, что роман непонятен современному читателю, что коллизия его устарела, и невозможно представить, чтобы в современном мире произошла подобная история. Однако единственное, что с тех пор действительно изменилось, — это процесс развода и отношение к нему в обществе. В остальном же ничто не изменилось, да и не могло измениться, потому как всякое классическое произведение говорит прежде всего о человеческой душе, но не о внешних обстоятельствах, даже если эти обстоятельства описаны самым подробным образом. Внутренне современный человек ничем не отличается от человека позапрошлого века: он так же любит и так же страдает, и потому герои классических романов близки ему. Сигарев в своей пьесе сосредоточивается на внутренних конфликтах персонажей; его текст наследует психологическое содержание романа, отделяя его от социального. В постановке это дополнительно подчеркнуто как декорацией (вагон поезда — очевидно современный), так и костюмами действующих лиц: Елене Дмитраковой удалось одеть их не по-старинному, но вместе с тем — и не современно, благодаря чему действие не выглядит «перенесенным» из прошлого в настоящее, что нередко происходит в постановках классических текстов, но становится вневременным, несмотря даже на то, что речь персонажей не осовременена, и в ней сохранены не только устаревшие обороты, но и французские выражения.

В заключение нужно добавить, что «Каренин» в Театре имени Андрея Миронова — вторая постановка пьесы Василия Сигарева. Первая была осуществлена молодым латвийским режиссером Виестурсом Мейкшансом на сцене МХТ имени А.П. Чехова в 2012 году. Мейкшанс создал ультрасовременный спектакль со значительными отступлениями от авторского текста, определив его жанр как «трагикомедию». Драматургия — искусство недосказанности, в котором текст всегда оставляет самые разные возможности режиссерского прочтения, однако однозначно трагическая постановка Юрия Цуркану представляется как более точной, так и значительно более интересной. Спектакль получился психологически тяжелым, надолго врезающимся в память зрителя и наилучшим образом отвечающим определению театра не как развлечения, но как пространства исследования человеческой психики и средства достижения катарсиса.

 

 

 

С. 238

 * Здесь нужно сделать важное замечание: современный читатель/зритель пьесы, из памяти которого несколько стерлись детали романа, может предположить, будто Каренин расплачивается за то, что женился на женщине, которая была моложе его на двадцать лет, и такое предположение несколько обесценит драму центрального персонажа, сведя ее на бытовой уровень. Однако в романе можно найти довольно подробное описание сватовства Каренина: «Во время его губернаторства тетка Анны (...) свела хотя немолодого уже человека, но молодого губернатора со своею племянницей и поставила его в такое положение, что он должен был или высказаться, или уехать из города». Таким образом, и в этой ситуации Каренин оказывается жертвой внешних обстоятельств.

 



Пользовательское соглашение  |   Политика конфиденциальности персональных данных

Условия покупки электронных версий журнала

info@znamlit.ru