Об авторе
| Александр Беляков родился в 1962
году. Окончил математический факультет Ярославского университета (1984),
работал программистом, журналистом, редактором на радио и телевидении. Начал печататься
в 1988 году, в 1992 году выпустил первую книгу стихов «Ковчег неуюта». Далее последовали сборники «Зимовье» (1995), «Эра аэра» (1998), «Книга стихотворений» (2001), «Бесследные
марши» (2006) и «Углекислые сны» (2010). Публикации в журнале «Знамя»:
«Керамический брат» (№ 12, 1996); «Жена ларёшника» (№
11, 1998); «наставление для слепнущих пилотов» (№ 5, 2009). В 2012 году удостоен премии-стипендии Фонда памяти Иосифа Бродского.
Седьмая по счету книга стихотворений «Ротация секретных экспедиций» выпущена в
2015 году «Новым литературным обозрением» в серии «Новая поэзия». Живет в
Ярославле.
*
* *
он слышит музыку во
всём что слышит
прозревает алмазы в пустой породе
ловит нотки парфюма в кромешном смраде —
словом сводит концы с концами
даже если они не хотят сходиться
как будто всё развалилось
и сердце живёт на свалке
*
* *
поверх соборов и
стогов
прудов и тополей
моне высматривал богов
воздушных королей
простейшее искало корм
происходил обвал
несметных норм предметных форм
лишь свет торжествовал
*
* *
снег лезет целоваться
солнце обнимает со спины
тишина запыхалась
детские пальцы
воздуха
зябкий узор асфальта
время в истинном свете
сегодня мир
дружелюбен
как будто здесь санаторий
и ты только что прибыл
сделай день чуть
выше
сделай час чуть гуще
меньшее требует лучшего
*
* *
каждый
в свои за пятьдесят
слишком похож на себя самого
чтобы не выглядеть
побеждённым
жизнь отстоялась
и все поделились
на придурков циников и зануд
я пишу это чтобы не
двигаться
не упираться который раз
в стену проросшую сквозь башку
*
* *
Коле Кокорнову
папин шкап идёт на дно
погружается во тьму
папы нет давным-давно
сын спускается к нему
ни ребризера ни ласт
в узкой келье платяной
нержавеющий балласт
искушает глубиной
предначертанный
маршрут
безмятежный пассажир
то ли жизнь почёл за труд
то ли просто недвижим
папин шкап достигнул дна
родичи готовят трап
бабушка несёт вина
папа отпирает шкап
*
* *
покойник проснулся здоровым
на голой холодной земле
один под невидимым кровом
на ощупь вершит дефиле
всё манным туманом
накрыто
в бездонный провал сметено
и вроде разбито корыто
но господи где же оно?
пустынна
загробная пьяцца
никто не поёт исполать
и не с кем по пьянке обняться
и некого на хер послать
Второе пришествие
Постучались за полночь.
— Саша, открой!
— Кто там?
— Это мы.
— Вы же умерли!
— Мы воскресли.
— Что вам надо?
— Хотим домой.
— И куда мне вас девать?
— Возьми к себе.
— Ко мне нельзя.
— А на Свердлова?
— Там сейчас Дюша.
— А на Дзержинского?
— Вы там весь дом распугаете.
— И куда же нам теперь?
— Не знаю.
— Думай скорей.
Стоят за дверью, не уходят.
Отец, бабушка, мать, дед, тётка, дядька.
*
* *
разлилась война
бочагом вина
из дырявого настоящего
подмочила
окрестные времена
отлучила от золотого сна
земляного ящера
он вслепую мечется
взад-вперёд
и пока не нахлещется не умрёт
только мы не верим —
так любое
пророчество в свой черёд
обернётся зверем
*
* *
по небесам идёт как рыба
металлургическая глыба
горят стальные волдыри
на шкуре медного пошиба —
там что-то чавкает внутри
всю зиму из-за этой
хрени
округу мучают мигрени
тоска ползёт во все углы —
и только мёртвым
всё до фени
и лишь глухие веселы
*
* *
измельчённая морока
научает жить легко
на развалинах барокко
расцветает рококо
посреди
родной киферы
веселы не по годам
пропитые кавалеры
в няньки приглашают дам
Искусство падения
Ремонтируя крышу
сарая, полетел вместе с лестницей.
Она поехала вбок, а я упал на спину.
Прямо на доски у дачной стены.
Летел расслабленно,
без боязни.
Будто пьяный, хотя не пил.
С уверенностью, что всё обойдётся.
Так оно и
вышло.
Я лишь слегка оцарапал запястье и голень.
Хотя имел реальные шансы получить пару гвоздей в задницу.
И какая тут мораль?
Если сорвался, падай спокойно.
Особенно когда вслепую.
*
* *
читает ночь сухой
завет
округа просит фейерверка
но в почве увязает свет
и время не имеет верха
отяжелел
вороний гам
как будто к нам с большой дороги
на смену глиняным богам
явились каменные боги
*
* *
хозяин воды разучился пить
в отряде мутантов ропот
зарядкой вирус не подцепить
не может охранный робот
включился для
подвига и завис
во тьме элементы сели
а мог бы весь город спалить на бис
во имя прекрасной цели
*
* *
астронавт проповедует астероидам
на лету превращается в астероид —
что из будущей тьмы он построит там?
что в былой пустоте откроет?
арестанты вращения
ждут амнистии
волновые знамения негасимы
телеса становятся каменистее
небеса набирают силы
*
* *
аншлюс магнитных
полюсов
плавление полярных шапок
ночной пингвин на дно лесов
уходит не запачкав лапок
плывёт над лондоном буксир
и боцман с допотопным стажем
мозгами выбившись из сил
печурку топит экипажем
*
* *
безумный март
вскрывает реки
бездушный вий срывает веки
как будто оба человеки —
моторику не побороть
мы тоже на людей похожи
но бережём худые кожи:
что если в них — помилуй боже —
живёт искусственная плоть?
*
* *
слова шатаются и
выпадают —
за строем поредевшей речи
мерещатся тёмные влажные смыслы
или это шевелится
рваный язык тишины
внезапно разбуженный
поляризованным светом реальности?
*
* *
слезай с ума
дай отдохнуть уму
сойди на нет
или взойди на нет —
когда
б не свет
кто полюбил бы тьму?
когда б не тьма
кто пожалел бы свет?
Ярославль
