Лауреат 1996
года за цикл стихотворений «Разговоры с богом» (№№ 2, 9)
1. В апреле
вдруг произошла весна —
насильственная смена поколений.
Взорвались почки: им была тесна
обёртка — в ней не разогнуть коленей.
Снег умирал в заляпанных бинтах.
К нему гуськом сбегались санитары,
но отходили среди «ох» и «ах»
за неименьем подходящей тары.
Менялись даты. Думалось про быт.
И про незавершённость сотворенья.
Был каждый день на клеточки разбит.
Но удивляла дальнозоркость зренья.
...В апреле вдруг произошла весна —
в России всё внезапно и не к сроку.
Мы так живём. Такие времена.
Я в них вон тот, который третий сбоку...
2. Когда
июль другими именами
окликнет птиц, сошедших с высоты
в укрытья гнёзд, построенных над нами,
в надышанные норы и в кусты,
а мотоцикл беспутного соседа
сорвётся в ночь, нещадно тарахтя, —
я с головой уйду в укрытье пледа
и за стеной расплачется дитя.
Темно вокруг, и мир исходно страшен.
Он сам собой. Ему не нужно нас
на этих вёрстах неоглядных пашен
и на пространстве в сорок тысяч глаз.
Там я не сплю в застиранной рубахе,
один в моей немыслимой стране,
где по ночам разгуливают страхи,
особенно по левой стороне.
Где темь черна, а утро бронебойно
в блистаньи вод, хотя возможно — льдов.
И длятся необъявленные войны
на улицах далёких городов.
3. Нет
отныне ни слова, ни дела —
лишь качанье небесной воды,
только воздух, уже поределый...
И мокреть обложила сады.
Дождь идёт. Затоскуем, присядем.
Спать пойдём, чтобы перетерпеть.
А проснёмся — простынки прогладим,
телевизор попросим запеть.
Пусть исполнит мелодий приятных
не о том, что у нас за окном —
там лишь небо в размазанных пятнах
и пробежки в сырой «Гастроном».
Дождь идёт — чтоб ему провалиться! —
на моей половине земли.
Так и будет три месяца длиться.
...И заборы грибком зацвели.
4. Моих
скитаний прорвы-города.
Моих ночёвок траурные норы.
Моих дождей бессмертная вода,
со всей земли пролившаяся в Горы.
Когда-нибудь я загрущу о них —
о тех дождях бессрочной разнарядки,
которые с дотошностью портних
прострачивали пойменные грядки...
Когда-нибудь... Но только не сейчас:
уж больно много этой скучной влаги.
А я, полжизни по свету мечась
и оставляя меты на бумаге,
тепла хочу в натопленном дому!
И чтобы за окном не моросили...
...Куда пойти согреться и к кому
по
всей моей зарёванной России?
5. Моя
счастливая жена
весь день — с утра и дотемна —
танцует и хохочет.
А я ей шутки говорю,
а я ей фантики дарю —
пускай себе стрекочет!
У нас такой
весёлый век,
что просто должен человек
до слёз нахохотаться.
А то ведь можно не успеть
всё, что положено, пропеть...
И с танцами расстаться.
Вот-вот грядёт
пора простуд,
подует стужа там и тут —
и станет не до шуток.
Закрутит в окнах белый прах.
Очнётся в сенцах пришлый страх.
И вечер станет жуток.
