Белая цифирь

…Выросло дерево посередине озера
С листьями белыми
Зашевелилось без ветра, без пламени
И отнесло его в сторону

Влево ли вправо ли
Долго ли, коротко ль
Нет больше озера
Озера высокого, дерева белого

Но ветер?… Откуда ветер
И пламень без дыма и пороха
И музыка такая, как будто пришли
Все музыканты мира
На самые маленькие
Никому не известных
Дяди Лазаря и тёти Фиры
Похороны

Ещё высокие дома
Ещё не кончилась аллея
Но реже люди и деревья
Но — преждевременна зима

Огромным полем напрямик,
Лежащим на земном и сущем
Тяжёлым снегом не идущим
Как будто сам собой возник

…Тяжёлым слогом не идущим
На замерзающий язык

Кто здесь живёт? — не спрашивай — спроси
Кто здесь живец? — кто вкруг своей оси
Закручивает танец постепенно
Окно горит на третьем и в окне,
Похоже, свет купается в вине
Что красных пятен чехарда по стенам
Что голоса сливаются в кино
В тот миг, когда кончается оно —
Но где же зритель, прятанный под ёлкой?

…Живец идёт под окнами, бредёт
Запутывая снасть который год
И след его светлеет неглубокий

Вот лес, что капает слюной
На пол рождественской квартиры
Вот ты, чьи руки за спиной
Символизируют полмира

Вот ангел с розовым лицом
Помолодевший в одночасье
Всё машет, всё сорит крылом
Всё уговаривает счастье

Вот тень от стрелки часовой
Всех обошла — не обманула
Вот комната, где росчерк стула
И стол на ножке костяной

…И никого — лишь росчерк стула
Лишь стол и утро за стеной

Послушай только, как старик молчит
Прижав к груди две тощие ладони
…Свеча течёт, свеча плывёт, утонет
Мы видим тонет — говорим: горит

Старик молчит. Сгущается в аду
Вся музыка, что пущена в дуду
Щипковых ради, замыслов смычковых
До зимних кладбищ или клавиш чёрных

— Не утешают — верят — в январе
Душа вернётся в тело на заре
И поплывёт, как в жидком янтаре

Могла бы плавать муха, если б только
Янтарь был жидким
Муха водостойкой

…Тень паука светлеет над тобой
Ни мух, ни паутины, ни обжорства —
Кисть пианиста — где же тут паук?
Кисть пианиста взвинчена игрой
Из чёрных клавиш выдавив притворство
Скользит по белым, догоняя звук.

А звук звучит… На линии одной
Две жизни сразу — вот и нет преграды
Заламывая мир над головой
Вышагивать у мира за оградой

…И трубный дух и путаница в нотах —
Так не Шопена празднуют, но прах
Не музыку, но чёрную работу
Запутавшуюся в рукавах

Сейчас всё кончится. Сейчас — летит повсюду
Искристый звук в хрустящем январе
— Душа вернётся в тело на заре…

Лишь та вернётся, кто себя забудет
Забудет музыку, как ноты на столе:
Все дни свои, что пущены в дуду
Щипковых ради, замыслов смычковых

Все дни — твои, что пущены в дуду
До огонька сгущаются в аду

…Старик горит. Чернеет воск в ладонях

— Домик наш как я учён
Сам себе слывет врачом
Сам себе и дар и счёт
От Сенного до Синая
Через реку перевод
Почтальон осуществляя
Сыплет белую цифирь
Рассыпает над водою
Спросишь — Это снег? — Не скрою
Снег идёт, моя Эсфирь
…Через реку к нам с тобою
Снег идёт, моя Эсфирь

Перелётные лодки — громоздкие формы воды
На снегу перелётном продавлены в небо следы
На снегу не лежалом, служивом — на том, что летит
Перевёрнуты лодки, на воздух спускается жид

Жизнь, что летом сплавлялась не дальше не ближе снастей
Духом вяленой рыбы на оттиске новостей
Желатиновой чудо-блесной, золочёным крючком
Опрокинута навзничь… И всё-таки под козырьком

Позабыта (— Припрятана,— шепчет — Отпущена впрок)
Будто две собачонки, завязанные в клубок
Совершают полёт, отвернувшись от взглядов чужих
В царство мёртвых по милости братства живых

— Это я, оказавшийся на мосту
Вижу — лодки как лодки — хранятся себе на весу
…Перелётные лодки, чернеющие золой
На снегу, что поднялся с земли, что шумит над землёй.

Снег начинается в среду, к утру
В пятом часу — ты ещё удивился —
Кто-то сказал непонятное: Тпрру…
Лошади встали — снег закружился

Как я себе объясню лошадей
Как объясню эту точность — не знаю —
Снег приближается с первым трамваем

…Как я себе объясню лошадей?