Э. Мороз

Иные берега: Журнал о русской культуре за рубежом

Четыре номера журнала о русской культуре за рубежом “Иные берега” (намеренная перекличка с “Другими берегами” Набокова) вышли более чем своевременно — в год, когда мы умудрились рассориться почти со всеми нашими бывшими республиками. Редакция как бы старалась наладить то, что испортили политики. Поэтому среди авторов и героев журнала приятно видеть грузинские, молдавские, азербайджанские, украинские, литовские, эстонские и пр. фамилии — культурных разногласий у нас с ними нет и быть не может.

Не менее своевременна и дискуссия о русском языке вообще и за пределами России, заявленная в первом номере и длящаяся в остальных (подробнее об этом ниже), а также почти опережающие события другие материалы: № 3 — июль-сентябрь — письма императрицы Марии Федоровны, прах которой недавно был перенесен из усыпальницы датских королей в г. Роскилле в Петропавловскую крепость и захоронен рядом с могилой ее возлюбленного мужа Александра III. № 4 — октябрь-декабрь — Том Стоппард, недавно посетивший Россию, рассказывает о своей трилогии “Берег утопии”, и печатается кусок из нее. А в это время пьесу “Кораблекрушение” (вторая часть трилогии) ставит Российский Молодежный театр — готовьтесь к премьере!

Расторопность проявила редакция и напечатав отрывки из новых романов Чингиза Айтматова “Вечная невеста” и Виктора Козько “Время собирать кости”: это всегда престижно — опередить другие журналы! Только непонятно, почему рубрика, где они напечатаны, называется “Книжное обозрение” — ведь это проза, а не рецензии и не обозрение.

Журнал действительно охватывает широкое культурное пространство, я имею в виду не только географическую, но и тематическую широту, и ставит серьезные вопросы. Достаточно посмотреть на названия рубрик: Язык и культура, Образование, Музеи, Лица, Архив, Исследования, Издалека, Издательское дело и, естественно, — Театр, Гастроли, Мастер-класс.

Как ни странно, но материалы этих, театральных рубрик (журнал делает СТД!), показались мне слабее других, хотя безусловным их достоинством является широкий охват регионов — “наши” побывали и в Казахстане, и в Украине, и в Азербайджане, и в Узбекистане, не говоря уж о дальнем зарубежье. Но написаны они как-то слишком торопливо, порой уподобляются отчетам или информационным бюллетеням. И, в общем, похожи друг на друга. Хотя и здесь есть интереснейший материал. Это рассказ Этери Кекелидзе о спектакле “Русский смех”, поставленном Романом Козаком силами трех театров Балтии по рассказам Достоевского “Крокодил…”, “Бобок” и “Чужая жена и муж под кроватью”. Автор отмечает снайперский выбор актеров режиссером, в результате чего получилась не “сборная команда”, а единое целое. Режиссеру оказалась близка мысль М.М. Бахтина о карнавальной природе произведений Достоевского, и он сделал спектакль в стиле “русского абсурда”. Премьеры прошли в Риге, Вильнюсе и Таллинне. Жаль, что не дошли до Москвы, ибо, судя по интересному разбору, спектакль получился незаурядный.

Наиболее же удавшимися показались мне рубрики Лица и Издалека. А среди них я безусловно выделила для себя беседу Евгения Глухарева с Томасом Венцловой и материалы Елены Мовчан.

Томас Венцлова, сын известного литовского поэта Антанаса Венцлова, в советские годы был диссидентом, потом эмигрировал в США, и с тех пор мы мало что о нем знали. Раза два мне довелось лишь слышать его тогда по “вражеским голосам”. И вот интереснейшее возвращение. Беседа носит философский характер. Диалог идет о добре и зле — постоянной, но перемещающейся в пространстве и времени величине в мире, об историческом оптимизме, об отношениях искусства с властью, в том числе и демократической, о пересмотре литовских традиций в литературе (речь идет о лучшем, по мнению Т. Венцловы, современном писателе Литвы Марюсе Ивашкявичюсе), о тенденциях в литовской жизни. Дополняют эту значительную беседу блистательные стихи Томаса.

Про Е. Мовчан можно сказать, что она создана для этой рубрики. Или рубрика — для нее. Всех, о ком написала, она знала лично — и украинского писателя и художника, создателя серии украинских марок Юрия Логвина, и ученого-филолога, писателя, педагога, просветителя Левона Мкртчана, и бывшего главного редактора журнала “Дружба народов” Сергея Баруздина. Это позволило ей как бы изнутри показать главное в этих людях, а искренняя интонация ее рассказа располагает к доверию. Думаю, самым сложным было для Е. Мовчан писать о Баруздине, с которым она проработала много лет. Человек он был непростой, и автор воспоминаний(а по жанру эти материалы, скорее всего, относятся к воспоминаниям) не обходит сложных моментов в жизни своего персонажа (Баруздин скончался в 1990 году), раскрывает подоплеку его неоднозначных поступков, от чего фигура его становится понятнее и весомее.

Выделяются и “Размышления о судьбе актера Нурмухана Жантурина” Н. Старосельской. Не зря названы они “Иноходец”. Это действительно судьба ино-ходящего человека, весьма характерная для нашего времени.

В рубрике Издалека самым интересным, фантастически интересным выглядит, конечно, Илья Рудяк, эмигрировавший из Одессы в Америку в 1980 году, — писатель, кино- и тетральный режиссер, издатель, создавший в Чикаго Дом русской книги, который превратился в кусочек России. Подробно и увлекательно рассказал о нем Дмитрий Амосов.

Вероятно, не менее значительным мог бы стать в этой рубрике и “Китайский альбом” Александра Сегеня. Сегень, талантливый прозаик, но выступает здесь скорее как официальное лицо — представитель делегации Союза писателей России. Половина материала написана как отчет о командировке (очень уж напоминает советские времена).

А теперь вернусь к началу, к первому номеру, который открывает проблемный, ключевой материал Юрия Прохорова, доктора педагогических наук, ректора Государственного института русского языка им. А.А. Пушкина. Статья точная, глубокая, современная. Кажется, этот год объявлен у нас годом русского языка? Так что журнал опять попадает в яблочко. Постоянно слышимые сегодня стенания о гибели русского языка Юрий Прохоров Пушкиным же легко и опровергает, показывая сам процесс изменения, развития языка, перехода его из родного в иностранный и т.д. в зависимости от новых коммуникативных пространств.

Дискуссия включает в себя и рассказы о преподавании русского в разных странах. Очень любопытна, хотя и выглядит несколько наивной информация Норико Адати о том, как она преподает русский в Японии. Оказывается, в Японии распространено понятие “пожизненного образования”, и среди ее учеников немало людей 70—85 лет. Рассказывается о трудностях преподавания в Грузии и других странах. Однако уровень материалов этой рубрики неровен. Показательна в этом смысле статья Этери Кекелидзе, которая сводится к сугубо практическим проблемам, которые сегодня стоят перед Центром русской культуры в Таллинне — кому должен принадлежать дом, кто должен делать ремонт, кто будет платить за аренду, следует ли переводить дом из Городской канцелярии в департамент культурных ценностей, и т.п. Вопросы важные, ясное дело, но решаться они должны не вынесением на страницы толстого журнала, а другим путем.

И уж совсем неприемлемой мне показалась статья Василия Сергеева “Севастопольские эксперименты”. Она — об украинизации Крыма. Автор откровенно издевается над украинским языком (а можно ли вообще издеваться над каким-либо языком?!), на который в Севастополе стали переводить вывески и документы. Он называет это “бумажной украинской абракадаброй”. Он умирает со смеху, когда видит вместо синего почтового ящика с надписью “Почта” желтый с надписью “Пошта”. Или вместо “Корм для котят” — “Корм до кошенят”. А еще у него большие претензии к Януковичу, который уже и ездил в Россию, и договаривался с Путиным, но предал (! — Э.М.) Россию, заявив, что “нет проблемы русского языка, а есть проблема украинского языка”. Василий Сергеев, конечно, волен писать что хочет, но стоит ли такое печатать, решает редакция.

Как трудно начинать новый журнал, мне известно не понаслышке. Когда-то в начале 70-х небольшая команда — человек пятнадцать — во главе с Ю.И. Суровцевым (увы, покойным), куда входили и мы с Н. Старосельской, создавала журнал “Литературное обозрение”. Трудное это было дело. Долго искали концепцию издания, лицо журнала, авторов — лучших, профессиональных и честных, соответствующих этому лицу, примеряли, каким должен быть макет, а он был тоже сложный. В конце концов нашли. И журнал был хорошим, пока не стал разваливаться из-за недофинансирования — наступила перестройка. Правда, он перестроился в еще лучший журнал — “Новое литературное обозрение”, но это уже другая история.

Трудный, но полезный опыт “Литобоза” для редактора “Иных берегов” явно не прошел даром. Кажется, журнал постепенно достигает поставленных целей. От номера к номеру он развивается и даже толстеет: в № 1 — 72 страницы, а в № 4 — 112! А его оформление может только вызывать тихую зависть: он изысканно-красив, печатается на меловой и даже тонированной бумаге, что не просто красиво, а подчеркивает время и т.п. (См. письма Марии Федоровны и фотографии), умело использован цвет — точь в точь, без перебора. В журнале много качественных иллюстраций. Короче — все при нем. Но ведь известно — нет предела совершенству!