Игорь Шкляревский

Стрекозы в пятьдесят карат

      * * *

Холмы — на месте!
	Дом — на месте.
Река течёт,
	и каждый куст
приносит радостные вести:
— Здесь все на месте, все на месте.

      * * *

Затоплены вербы, луга, перелески...
Вот Игорь Шкляревский
			ещё молодой
считает ворон,
	а Валерий Раевский
стоит, перевёрнутый вниз головой.
Шкляревский, Раевский...
			А где же Елена?
Вот здесь на обрыве
		стояла, ждала.
Елена с моих фотографий ушла...

      * * *

Юность... Вальс «Домино».
У Елены прохладные руки,
но ничто навсегда не дано,
только свежесть разлуки,
только вальса плывущие звуки:
— «Домино, Домино!»
У Елены прохладные руки...

      * * *

Идёшь вечерними лугами, —
в росе намокли и шуршат
и вспыхивают под ногами
стрекозы в пятьдесят карат...

      * * *

На закате в зеркале воды
монастырь белеет и сады,
и уклейки заплывают в кельи.

Папиросу курит рыболов.
Это — я!
		А под зелёной ивой —
Млечный путь сверкающих мальков...

      * * *

Громыхали ночные июльские грозы,
в мокром платье 
			она приходила ко мне,
и шумели берёзы в чердачном окне...