Сергей Стратановский

Хор кириллицы

Сергей Стратановский

Хор кириллицы

         * * *
Вновь сошлись в поединке
	Лермонтов и Мартынов
Обыватель земли 
	и заоблачных гор обитатель
Видевший ангелов лица,
	помнящий очи того, 
Кто у ложа грузинки
	гостил до зари, до денницы

Холодно жить на вершинах,
	трудно дышать на вершинах
Дела довольно в долинах
	для поручика армии царской
                             1999

         * * *
Бывают люди сквозные
Облака через них проплывают
Небо видно
	и ангел по небу летящий
И скрежущий демон
	тоже бывает виден
Не хочу быть таким
Быть хочу не сквозным, а земным
По завету земли жить желаю
Быть её обывателем
1999

         * * *
О делах неприметных
	над коими Чехов ещё...
В той, ну как её, повести,
	или рассказе, не помню...
И о людях безвестных
	в борьбе с нищетой и болезнями
Не щадивших себя
	в непролазях уездных, беззвездных
И о всех, кто любя,
	и не зная о будущем оползне
О чудовищном миге
	когда броневик ощетинясь
И когда бронепоезд...
                     1999

         * * *
Азбуку монахов — славянолюбцев,
	буквы знакомые с детства
Буквы спрошу, хор кириллицы
Отчего так злосчастны, спрошу
Люди нашей земли
Те, кому вы несли
	свет в озябших ладонях
                         1998

         * * *
Смертных стратегий
Социально приемлемых
	выбор не так уж велик
Можно, скажем, от идолов мира
В монастырь удалиться,
	и душу спасая, молиться 
Умирая для мира,
	но вдруг заскучав, озверев,
От клопов монастырских, 
	от грязных интрижек, решиться
Добровольцем отправиться
	к братьям — единоверцам 
За морями живущим
	и в гнев обращая безжалостный
Голубиную кротость,
	вчерашнюю святость, назваться
Волком Огненным,
	и под именем этим сражаться
И от пули желанной 
	погибнуть на Косовом поле
                            1999

       Мусульманин
Там у лугов, за околицей
	мусульманин живёт правоверный
Там — его ферма

Русский он, не татарин —
	из Афгана вернулся, из плена
К матери, к братьям своим,
	и на встрече с роднёй, за столом
Плюнул на пол с презреньем
	«Грязно, — сказал, — вы живёте,
водку хлещете, мясо нечистое жрёте
	И Закона не знаете»

Стал он хозяином вскоре —
	выстроил дом за околицей
Семь коров у него
	и племянник родной пастухом
У него на зарплате

Но погоди басурманин!
	Всей деревней, за русскую веру
За Христа босоногого
	встанем однажды, пойдём
И сожжём твоё логово
                      1999

         * * *
Ты — человек асфальта
	порожденье субстанции уличной
Мерзкой тьмы подботиночной,
	а не земли первовещной
Древоносицы вечной,
	и в асфальт закатают наверно
Твою душу увечную
                     1998

         * * *
Днём — человек, 
	ночью — бык буйный
Президент — Минотавр
	и тоскливо ему в лабиринте
Горных туннелей, 
	где он носится в образе бычьем
Каждой ночью, а днём
Ждёт героя — врага,
	чтоб согласно пророчеству давнему
В честной битве погибнуть
	и не зверем ночным — человеком
                           1999
						   
   Болдинские размышления 
«Из трагедии Вильсона
	с а’нглинского перевод 
Кончить сегодня бы ...
	В Болдине осень, дожди
И чума у порога,
	и страхом объятый народ
Отравителей ищет,
	и власти, видать, запретят
Из губернии выезд,
	и ещё, говорят, где-то рядом,
Где-то возле Саро’ва,
	в верстах сорока от меня
Некий старец живёт
	почитаемый многими здесь
В том числе и дворянством

Съездить что ли к нему?
	Но зачем?
	  На каком языке
С этим старцем молитвенным
	прозорливцем великим, аскетом
Говорить мне, поэту?
Светский я человек
	он — святой человек. Целый век 
Век ехидства Вольтерова
	лежит между нами, а это
Баррикада немалая ...
	Нет, не поеду к нему
Ну, а если б поехал
	что б сказали об этом в двадцатом
Будущем веке?
	Приоткроем в грядущее дверь:
Эйдельман не одобрит,
	ну а Кожинов будет доволен
Скажет: «Не символ ли это...»
	Нет, не символ, 
		а просто бывает порой
Тяжело человеку,
	и хочет он что-то сказать
Что-то всем объяснить,
	и не в силах

Вот чума у порога
	и уже на дорогах кордоны
Грозной девы дыханье
	разлито повсюду. Поля
Дождь кропит бесконечный...
	О, бедная наша земля 
Чьими молитвами ты...
	Но не надо об этом, зачем...
Делай дело своё
	за столом в кабинете рабочем
Из трагедии Вильсона
	кончить пора перевод
Сцены той,
	где зачинщика оргий певца

Обличает священник»
                       1999

         * * *
Бог говорил Ио’ву:
	«Слишком тебя я берёг
И от напастей берёг,
	и от обманных дорог
Где без лица и ног
	шляется лишь Ничто

И вот задул из пустыни
	Ветер скорби великой
и время настало узнать
	Кто ты есть перед Богом»
                           1998

         * * *
Что ж... От тюрьмы и сумы
Зарекаться не следует...
	Тьма дневная
В регионах отчизны,
	в полях без конца и без края
Сором и мерзостью сделались мы, говорю,
Перед Господом жизни,
	но хотя и отброшены Богом
Надо работать, надеяться...
                               1999
                               Санкт-Петербург
 

Сергей Георгиевич Стратановский родился в 1944 году в Ленинграде. Окончил Ленинградский университет по специальности русский язык и литература. До 1985 года не печатался. Соредактор самиздатовского журнала «Обводный канал». В сборнике «Круг» — первая публикация. В 1993 году издательство «Новая литература» выпустило сборник «Стихи». Лауреат Царскосельской премии 1995 года. Живет в Санкт-Петербурге.