Борис Кудряков

Дай мне на память пять тысяч чего-нибудь, но не юаней...

Борис Кудряков

Дай мне на память
пять тысяч чего-нибудь, но не юаней...

Тать малахитовый
Молод я снова, снова лето
или весна такая не знаю
в заулке меж овином,
сараем и курятником
стоит букет лопухов и полыни в старом ведре очень тепло, хотя кругом
снег, журчит под
настом и ахает. Нет птиц,
не видно животных, но
чувствуется побежка
задорной кикиморы.
+8. ночью –3.
надо топить баню, да
жаль красивые поленья,
они из рябины...
мне семнадцать я в босоножках
или в баретках пегова цвета
летний сад позади
зимний сад слева минуя
на спортивном велосипеде
педалирую в лисий нос
что залив нюхает финский
там живет танюша клинко
взрастая в нутрях пламенем страсти
к старости я увижу её
по дороге штудирую апрельские тезисы
из тихого кое-что дона кихота
но чу прищурился пост гаи
лахту проехали хелло долли
ситроен в халате, хичкока тень
лёха валенсов и квазиморда
сушат плотвичку на взморье, зябко,
кузнечик прыгает в рукавичку
тциан ¹ и рогнеда ёлки считают
горбатому мише не налито чаю
я умываю лодыжки в достатке
тать малахитовый ест молибден
танюша клинко целует крапиву
шаром покати игра в миллиард
лимонник настоенный на ликёре
пиво выпито до рассвета
таня клинко стирает бььуюю-галтэрь ²
юстиции галс фордевинд совдепов
педикулёз на железе метро кантата
трактат террориста о терракоте
в дакоте молебен для атеиста
аист клюёт ежа тотлебен
форт такой есть он же остров
где я танюше вдел на коленях
нитку в иголку ибо так надо
чтоб зачинить ей де су толково
её на нуле либидо не очень
я разбираюсь в психике женской
жаркий болид с астероидом в поле
чхакнув упали весело вместе
ну и дела
миозит ретроград симеиз
антисемит вхутемас мессмеризм
это всё пройдено пост гаи
скрылся из виду меня и его
берег лисьего носа пустынен
шкурки презеров млеют на солнце
двечонки ³ рябые гундосые
с кацо без закуски пьют ркацители
спешился я и зашёл съесть пельмени
рядом со станцией по коп 37
всё запивая вздохом черёмхи
на мандарине цедру ломая
9.03.96 Пскв. обл.

Отдел поэзии представляет текст в авторской орфографии и пунктуации.

Примечания типа постскриптум:

¹ — сокр. Тициан, известный художник.

² — искаж. от бюстгальтер.

³ — сокр. девчонки в количестве 2 (две) штуки.

* * * Лодыжка чайки тонка и пушиста ¹
от света заслониться дневником
вина колодец сдох
нива сокол долото
жизнь ерша изучается доцентом
по имени Эттуон Нгонь Кдыыс
славное имя ещё и ещё
посмотрим чемпионат ми по хоккею
или олимпийскую аду по мордобою
а ещё желается взглянуть на
соревнования по древ-чангр-анъжинъгу
это такая очь трудная манипуляция
безглагольного ГХАА, ²
ну вот я и про
говорился, а ведь давал себе слово
давал нагоняя и догоняя себя в тисках мистици
зма
будучи в тине вины
что мне прививали на лекциях
по детерминизму, я говорил тебе мы.
Маяковский сейчас на тибете
ловит муху на рыбу цеце
смеётся не часто ест по утрам
сухарик ванильный
закусывая всё это снегом
благо он вовсе чист и полезен
знаешь, дай мне на память пять тысяч
чего-нибудь, но не юаней
ранней весной поеду на вол
и никому ни гу гу
волосы рыжие у моей подруги
моет сирень лицо окну
цилиндр дилер които цусима
кимоно долото либидо
семена тыквы жарить и кушать
вместе с молоком и глядеть альбом
из жизни паровозного депо № 5
низкий зов вечерней слякоти
радуга в тексесе в сусексе кессонно
толика счастья грамм на девять
пролетела металл утоп в клену*

¹ — задание на дом: просмотреть: В. Гнедов, Собрание стихотворений. Тренто. 1992 г., лучше во время променада по Вуоксе.

² — изучить до пятницы: Дж. Яничек. Zaum. Транснациональная поэзия русского футуризма SDSYPRESS, 1996 г.

* Примечание редакции: к тексту прилагается фрагмент росписи плафона в СИЗО № 8.

* * * июль двадцать пятое
вроде вторник
будем так говорить
на дворе лето
в переди выборы президента
в русии опять вспышка надежды
на счастье на счастье на очень
счастье большое
ельцын или зюганов, слегка народ пьян
пощекотать сутьбу от возможности
или свои ребра сутьбой
это доводит добра до
1500 школьников радио передало
под названьем в стране япония
тёплой отравились кашкой
ещё не забыли там это слово
и даже есть и даже кушать
в воздухе кружится пух тополиный
альфонсу полина дала по носу
веткой жасмина потом укропа
затем лимона за ним веточкой
сэкс-саула с пыльцой бао баба
в галетах ночует Бели-берда
опять ночная на холмах грузии мгла
из москвы издатель прислал
иркутский торт, полено с изюмом
я стою у трюмо с пустым трюмом
ищу трюизм на зимы траверсе
вспомнил испанью
как я туда хотел уехать очень желать
ох как хотел и раствориться
в вине пиренейском
вместе с гоночным велосипедом
вместе со скрипкой и даже с валторной
ношу при себе фото струментов этих
моя мечта посетить борнео,
но только вечор
я долго искал в картах и книгах по фии
географи
где это место находится
в каком районе уездной волости
и никак не найти
а ведь долго искал
и не смог не суметь
посетить гальку озера мичиган
и щекотать вальку озера долгое
тоже моя мечта
денонсация в адене
дисциляция контрибуция
аденома адаму в аду, домино;
пассатижи висят на брамселе
а на гаф рее висит маруся
она делает вис с прогибом
перед тем как войти в состоянье
самозакида через самозаброс
так она именует интимный нонаппарель
что поделать девичья феня
В ротенау идет снегопад
банкир фас сатуратов
позвонил кастелянше
сажи умалатовой
сигару выкурил
скушал одиннадцать
зёрен проросших зёрен ржи
и слегка полистал Василиска Гнедова
и подумал сегодня сауна и
массаж под струей цинандали
а хотелось бы ркацители
за витражом вдали внизу в парке
имени восьмой революции купа
купается лизка
славная девошко
только слишком блестит её кожа и очень призывно
и очень призывно аж залетает
пух тополиный и даже
берёзовый пух
и даже козлиный
и очень призывно раскрыты ноздри
её чуткие соболиные ноздри
я бы сказал соколиные даже
или вот добавил бы ноздри ежа
жарко от страстной истомы
фас по-банкирьи сделал
стойку вниз головой гобелена у
“штурм белого дома танками президента”
и прошептал непонятное слово
“нонсулико”
лизка съела два авокадо
и залезла на свой лисапед
в форме лисы с гусеничным ходом
поеду подумала в лес подышу озоном
навещу дя петю
сьем толику творога
кусочек сотового мёда
и засмеялась в рифму
и дольку сотового телефона
она поелозила на крепком сиденье
из сильной мужской кожи быка
под сиденьем две мощных волосатых пружины
передали малому тазу лизки
короткое скрип-птрик
лизка опять засмеялась
и вспомнила не к столу
сальваторе альенде
как он в далёком чили
уснуть соизволил в госфлаге
и не проснулся, судьба
она закрутила ножками и
пустив струйку газа, никто не слышит,
умчалась стрекозой на мягкое лоно
природы. искать дары пленера
и кротьи норы
блеск паутины и музыку трав
борис ты не прав
28.06.1996 г.
у васи алексеева. идёт дождь переход. в ливень, тихо, чуть сыро и много много воздуха

* * * ...ветка смородины красной
стоит в столе на стакане
ягоды яркие алые или бордо
скорее рубиновые и съедобные
очень красиво и яблоко рядом
а рядом с ним ещё пять
и всё это очень имеет значенье
приятно для глаз по радио джаз
я ожидал НЛО после часа
а в час после ночи ОЛО прилетело
опознанный мною летающий
и к тому же объект
а я вот субъект, я его описал
и он опоздал от радости узнавания
я задумался:
мысленно перенёсся в места моей юности
там где проводил каникулы
снова в деревне
депешит нива
ива рифмуется с ивановым
хочу искупаться в шёпоте клевера
страшусь потерять бумажник тугой
на ухо ветер шепчет ноктюрны
или сонаты мобыть минуэты
по итальянски зовут тальянку
валерьянку отнимет лебедь*
что ты тоскуешь месяц небесный
снова к полуночи яркое светило
перепуталось в кордебалетино
лето и осень, мгла, ещё и чего то
куст зелёный качается весело
перепела змеи и ящеры
всё разгулялось в родимой сторонушке
братец иванушка, отчим ульянушка
я описать не уметь вам всё этого
такка причиной моя недозрелость
в письменном тезисе литерой мнительной
вот и сижу кукарекаю весело
я по-над-омутом
с милой лядушечкой
чьи молодые злотистые ноженьки
аж краковяк норовят оттанцуливать
я снова задумался:
петербург инкунабула грёз
поэтических вздутий желёз
я без мыла зелён
ледобур просвистел у пробора
перелина зимы косо в нос
невозможность аглицкага чая
мёда русского с японским чаем
лихо перс сидит на матрасе
на летающем блюдце набоков
драйзер тео лихачит на вело
ленин херес рифмует с хорезмом
мюнхен спит ожидая разврата
от ворот поворот нессесера
зорко чижик чижикает пчёлку
остроумен техасец в марокко
челентано хорирует в осло
я вспомнил:
за стеной у петровых орёт шаляпин
казуистика быта на лиговке ночь
корки арбузные вставлю в очкову оправу
вместо линз
и пройдусь по карнизам родимого питера дочь я гублю в тенётах междометий себя безвозвратно я не сука деряблая привокзальных бомжатников вошь королева портвейна отчаянно гарцевала
на заводном носорожике
унося своё тело инжирное прочь
я присел у ночного стола
по приёмнику джаз
непонятная песнь языка
ночь однако
на столе сушёные яблоки слева
боровинка зовётся
прямо стеклянная банка с крышечкой в дырочках в банке зелёные листья бобов
и большой кузнечик с длинными
на голове антеннами
он стрекочет как только я выключаю свет ложусь
ставлю его в изголовье
и джаз дуэтом с кобылкой погружают меня в антикосмизм
тельце мое наслаждается негой горизонтали, а поношенная душа, —
ах холодные от росы пятки, —
кузнечик. пока что жуёт сочные листья
ещё на столе стоит в стакане букетик черники с ягодами, потом правее два мокрых
полуогурца — дыни, перезрели в трещинках, далее свечка в консервной банке, букет волчьих ягод далее — четыре красно-розовых яблока.
в дырчатой мыльнице жужелица № 4, пойду сейчас отпущу её в ночь, для неё лефортово закончилось — вот и сходил, отпустил. на полу груда засохших стеблей гороха, сахарного, надо оборвать скорченные от жары стручки. два хабарика от сигарет “Прима” из города Моршанска. картофелечистка, букетик ежевики — чёрной малины, баночка и-ода, катушка медной лакированной проволоки. ночь в деревне, я в трепетном
ожидании снега, сидеть ночью под завыв метели, которая переходит в бурю, злую бурю, со злыми глазами и огромная лапа сочной пурги позади моих глаз заиск- рится, и вода замёрзнет в ведре. два дня, а потом три и ещё пять дней не выходить из под одеяла, из дома, с холодной печкой, без хлеба, без молока, и даже без шоколада, тем паче без, естественно, денег. такие дни были пожалуй были самыми счастливыми: я погружен в обитель вне крикливого вещества, где-то бомбили Грозный, взрывались метро, торнадо рушили Золотые мосты, банкротились пуговичные синдикаты, а я смотрел в потолок, восьмой день голодания, в сос- тоянии сатори, слушая зимнюю забыть покинутости, освобождения, свободы, полёта. одна буря сменялась второй, третьей, пятой. хорошо. я светлел корочкой живого льда, аппетита не, я худел, осунулся, потом вздохнул и шестнадцать секунд купался в снегу под луною, затопил печку, помылся, выпил чифиря, написал стишок и стал готовиться к возвращению в город,

* * * ...а пока я на даче, видом любуясь огромного
сада. где место моего для отдохновения
я нахожу меж двух больших грядок с пупырчатыми огурцами
что растут на лиановых ветках
вверх устремляясь по вервию к яблочным кронам
поясняю:
моё койко-место стоит меж двух грядок под яблоней
так что я просыпаясь в два ночи, в четыре под утро
и в шесть ноль пять снова утра
я ем два огурца и два яблока хрустсксискс
затем снова бай бай и храп храп
потом снова два огурца и два яблока не
вставая с лежанки только
власянистой лапой сорвать
фрукто-овощь и снова во сне
полетать одновременно витаминами наливаясь
словно пиявка, точнее пияв явка с повинной в райские кущи
явка затем чтоб себя истязать
мучительным воскликом, ах зачем я так позно
познал благодать единенья с природой, ай яай яй
потом я встаю делаю омовон из ручья
и пробегаю росянистым долом
метров тыща, потом собираю в лесочке орехи и верхом
на взрослом кабанчике лёшке возвращаюся в нах хаузь
когда же конец сент-ноября наступает
я совершаю на озере в глухом и таёжном забросе
я совершаю заплывы по тонкому льду. а иммно:
сонце только восходит и блеск восхитительных
лучиков отражается рикошетом по тонкому льду
моя глашенька на самодельном гелихопта взлетает
над озером и повиснув над тоненьким льдом с
крошечного вертолёта измеряет ледок
микрометром его измеряет, чтоб ледок был не
толще 0,35 см и не тоньше 0,12 см такие условия
купания меня и заплыва на встречу радости бытия
навстречу вместе, я плыву батерфляем, очь долго, лед расбифая
ф шуме фырка и ф брызгах света, в небесных восторгах
на встречу Дажбогу, тем временем ледник замерев
наблюдает алчно надменную жизнь СПб и считает
минуты до старта, или до общего финиша
солнце, синее небо, высох колодец
46-й километр загородной ж.д./август/созрели огурцы/пью сок хрена.
1997. год. Лен. область

Отнюьдь

Сильный ветер поднял
муть на верх реки Нева
ослепительное лнце
ломаются ветки
холодно
нищие попрятались
хочется смотреть на
далекий парус в финском
заливе и верить что ещё
не закончил школу
А что ощущенье тревоги
я ничего не знаю
наверно я идиот и
даже чуток дебил
т. как не знаю
из чего состоит миллиард
я думаю он состоит из бильярда

а что ощущенье тревоги
перед загробным пиром
кушаем эскимо и
и делаем легкий пистон
из порыжелого пистолета
я думаю арбалета
и даже мобыть балета
вы поняли. говорю о чём

ощущение тревоги? а что
моего посадили в тюрьму камарадос
а потом увезли куда-то на юг
если лицом лечь на север
и посадили уже в исправительный кемпинг в этакий лагерь без егеря
где он теперь смолит электрический
кабель на далёком теперь заводе

и нюхает по ночам газету
по вечерам в воспитательной
части смотрит на слово девушка
наклеенное под ногтём.
другого товарища моего
нашли на улице
он не закусывал спирт
и фруктов не ел был беден

и даже не было овощей
на убогом столе его
на том же столе стояли однако
два самогонных аппарата
один назывался дима
другой отзывался люда
праздник, который всегда с тобой
лицом пожелтелым ткнулся.
между омелой и жасмина кустом
и уснул, ай, я, яй, а ведь я
любил весьма молодую жену его
по просьбе её я варил ей
пельмени и морсом поил
но это было давно

чтобы сердце моё разорвалось
вдребезги разнеслось и всё там
сколько можно гонять его
и меня по волнам идиотского ада
что зовется порой удивительной жизнью
суки кругом окружают меня
а я слаб и слишком раним
ай, я, яй, голоден я по несчастьям

третий амиго уехал во францью
он писал здесь картины
с церковным и тягостным небом
листал богословские книги, постился
что однако ему не мешало
мадеру алкать
в розмарин курсисток целуя худсочных

что приходили моделями для набросков
эскизов для к скажем картине
“обед на пленере” или “ужин на плёсе”
иль лучче “завтрак в тени на траве”
где нагая и одинокая дева
голой попкой сидит на траве
и её в самое самое место
щекочет цикада, если дело на юге,

нет: щекочет усами кузнечик,
если дело в умеренном поясе гео,
но лучче: щекочет её саранча.
он читал теософские тексты
и никак всё никак до него
всё никак не изволил понять
где же мы обретаем покой
что так долго мы ищем
и что мы находим?
какой наивняк

вместо нас кусочек тоски
и кусочеку трески
трясогузки перо и свадебный вальс
с нищетою
вместо нас жуткий лесбос метели с пургой
лихоимная зимка
колодезь гаданье
из замёршего тела свистит долото.
он уехал во францъцъю
чтобы там
обжираться мангустами в кьянти
усатыми устрицами
и анчоусами оперу слушая
предположим саму ЧИО-САН

а я вот остался храпеть на замёрзшей неве на льде вот сижу под Дворцовым мостом
на саночках детских читаю сказки бажова но читаю его по-синайски наоборот
начиная с цены, что стоит на его переплёте в сумме ноль сорок четыре копейки.
мне терпко рокотно дрёмно
мной надо проезжают трамваи
студентки шуршат архикрахмальным де су а в низу, мной подо проплывает тихонько
виляя хвостом
в онегу чрез ладогу
большая и чёрная подлёдная лодка
она пройдёт по неве, по свири, беломору
и на север, чтоб оттуда ракетой пугать
пресыщенных янки и
виноглазых и пивофильных
английских, немецких сарделековатых
французов
и всех остальных очень мило пугать
вечор
чтобы не забывали они помолиться
у камина на тёмное пламя
и, в руках согревая бокал арманьяка
шептали: ну, касется пронесло
и кидали щипцами полешко в предрассветную пасть (камина)
шли к своей гретхен
а также лапушке и миледи
делать ей очень и очень пребольно
на грани экстаза
А ЧТО ОЩУЩЕНИЕ ТРЕВОГИ
улетело растаяло
да, исчезло.
моей экстатической строчкой оно покормилось поело погрумкало рифмы нелепые
повоздыхало и укатило на лисапеде
который я подарил на память
этому ощущенью тревоги от
ценителя слов
подмастерья фонетики
и ученика экзогезы
рабсодия переходит в фине
только закончил печатать,
звонок в дверь, в глазок видны
двое парней “южной национальности”
кто там задал я спиритической вопрос
“у нас есть к вам разговор”.
я ушел в ванну, включил вентилятор...
17.09.96 20.14.15’—20.21.03’; СПб

* * * ночь февральская тёмная вьюга
по радио вкусное танго
я сижу у приятеля в будке
на переезде стрелочника
пост железных путей
цеховой район СПб квартала
на окне стоит вездесущий алоэ
вид сквозь него на асфальтовый проблеск
раздолье тоски переходит в восторг
приятель нюхает лука головку
я грызу свежий картофель
и должен поймать у него из нутри
идею очередного рассказа
главное не торопить события
рассказа ядро затеряно в тенётах ми
розданья
в сумерках предкосмических вздохов
сокрыто оно
фабула произ введения
светится из гнилушки лесной
светлячком
светится светится и вот вот
засмеётся
и тогда я чифирь заварю
заем огурцом с перца дробинкой...
выйду в подол порфироносной ночи
искурю махорочную папироску
взгляну в ленинским прищуром
на забор на ктором надписано
купим: шар угол брус пруток швеллер
и номер телефонический
мжет позвонить заказать
нержавейки три тонны проката
толщиной 00,2 мм?
вьюга метелит
и на душе ах как уютно!
стало в мире так очень лирично
и осязаемо симпатично
я вхожу в каталепсис, ура
вдруг из ночи паровоз антикварный
тихо шипя показался, остановился
у стрелочной будки
сделал на месте чух, чух
и по-совиному скрылся
оставил перо настоящее на
нанана плече
на моем
из ближайшего женского общежития
номер тридцать 4 раздался негромкий завыв работница фабрики бетонолит № 2
после пельменей сибирских
отходит на сон, беби гуд бай
теоретический час ночи крепко лицо
нос вдыхает зимы дыханье
почемуто явилась мечта о галошах
и торт сюр-приз
и ещё пуд конфет коровка
вдали послышались крики выстрел
шуршанье повяза, это милиция из засады
вскочила и захватила в наивный расплох
расхитителей комбикормов из вагона
лет уже пять что стоит в тупике
и вот вить ментам пригодился приманком сквозь пелену пурги видно как семь человек ведут человек двенадцать, загадка!
нары, маисовый суп, гуталин на четверг
и переписка с кикиморой на сочельник
приятель нюхает сичас семена турнепса
я тоже люблю загадочный овощ
напоминает элладу он мне
древний египет мазан-бик и суссекксс
а также литейный четыре.
лет тридцать назад в этот день
я драл на помойке драл очень искренне
и даже долго булочной продавщицу
кажется люсю, может быть тосю
природа делала контру-данс
всё, я готов, к листу за стол
писать я буду поэзу в прозе
как зародились ноль и зеро
1.02.97 г.

* * * Кляну маршалов и звездохватов ¹
виноградная гроздь упала в мазут
это очень красиво ягоды в чёрной
гадости очень зло по цвету и смыслу
только вот не хватает мыла
отмыть грозу с облаков Локомо
или родео или фламенго, лучше торнадо
да, но тогда почему зима на дворе, а
город вильно и белосток
беломор белла донна бе сса ме муча
и вот однажды проснувшись дважды
я сел на пони на юг поехал
поехал к морю без денег и даже
даже без документов. светало
латентный нетель в куртине спал
лапландский сыр кефир севильский
тюрингский хлеб макароны от гринго
читая по облакам свою путь и дорогу
ана щекотала ему муму
вздохнув отчаянно заварил Варе
ревень в бокале из под муската
скат слушает патефон
идальго... на ближнем восходе
на дальнем солнце востоке восхо
идите пить с нарзаном дюшес
или налейте хереса
рисуем неописуемый фейер фей
кронверка канавка, здесь музей
артовой ти ли тили лирреи ²
музей стволов замков и снаря
ядвига из города гдов довольна
глагол шпилиться ей не знаком
но лаком покрыто её авто
и некто хватает её и снова её
ах её и поё ³
.... ...
сочинены сии партикулярные строки на седьмом этаже в холодной мандрасе художника, посреди визга февраля ночи, купаясь в тишине удивительного душевного коом-форта, мимо прошла слепенькая киса, она не понимает чем это я занимаюсь, а я не понимаю почему она ходит галопом, а не брысью. Космы алых облаков несутся над посёлком специального типа: колыбелью октября, школой ноября, могилой декабря, удивительное время в 4.38 ночи 1994 г.
25.02 (февраля)

¹ — конспектировать.

² — настойчиво пытаться понять: И. Терентьев. Собрание сочинений. Болонья. 1988 г.
³ — выпить 138 мл. Портвейна “Солнцедар” урожая 1973 г.

Вольтижировка вепря
Снег до середины окна вдали
синева неба наст оседает
с мёдом седлаю стул беру чай
ем сверкнув очками ежевиковый бублик
две бабочки от тепла печки ожили
упали затем с печи на пол
затем упали в порядке обратном
я поднял понёс и понёс их к солнцу
чтоб они вняли свету бурлеска
крыльями тихо они затрещали
послышался вздох домового
и яговый бабий клокок за лесом
гвоздь спит под снегом
ржавый совсем
сложил он ножку и ручку под голову
с глубокой насечкой
гены железа играют в ём сердце
крако в овине
и сено потеет потеет до слёз
только я ем ежевиковый ломоть
думая как починить кровать
спит оля на ней бездомная дешка
на озере летом в осоках нашёл
она испугана первой стопкой
водкой. вчера она попила
а вот алгоритма испить не до дна.
она лежит тёплые пятки
без трещин и даже мягкие очень
достаю кабачок ледяной с мороза
кладу меж икриц фруктовощ сей
не она вздрогнула
тогда я десяток мороженых яблок
кладу ей под бок со спины она же
даже не крякнет даже не взвизгнет
ибо муляжем быль эта во сне-тки
мало ли что привидится деве
может моржовое гибкое нечто
ежеквартальное и дорогое
тёплое толстое в крапинку с сельдью
именно это и видится насте
ибо она бишь подруга ольги
той же снится чучмек с арбузом
ой ли тихонько так зазывает
пальчиком пальчиком в тёмную залу
чтоб дарить ей дукат и динару
или динар, ординарное виски
отпито. она косеет затем исполняет
сцену на мини арене
вольтижировки вепря
пост скрыптум
что я такое пишу не знаю
но достаю из высоких лосин
раз достаю из нежнейших брючин
дваз достаю из атласных штанин
триз достаю из моднейших глифин
чтыр достаю из роскошных одежд
гхок палисандровый с запахом кедра
подарок от поля то бишь полины
девушки из сольвычегодска
ибо места те забыть я не в мочах
где я служил в комендантовой роте
та мне его подарила на память
чтобы берёг и хранил сеё вечно
и не растряс младых сил по напрасну
такак они пригодятся отсисне
да и кому-тки не знаю сгодятся
в день когда славное беспозвоночное
на горе по имени рак свистнет
Примечание: Почемуто даже ликёра “Голубиный” не хочется!
Санкт-Петербург